Полвека без Ивлина Во - [70]
Заметим, что последнее утверждение весьма серьезно. Книга небольшая, не больше рассказа, и написана очень живо, но в ней есть определенный политический смысл. Нас подводят к мысли о том, что современный мир настолько безумен, что готов разнести себя на части в скором будущем, и пытаться понять его или договориться с ним бессмысленно. Это может привести лишь к собственному разложению. В надвигающемся на нас хаосе несколько моральных принципов, которых мы можем придерживаться, и несколько од Горация или хоров из Еврипида принесут больше пользы, чем так называемое «просвещение».
Можно обсуждать эту точку зрения, и все же следует отнестись с осторожностью к заявлениям о том, что невежество может быть преимуществом. В последние полвека твердолобая европейская косность, которую олицетворяет Скотт-Кинг, создала ту самую обстановку, которую высмеивает Ивлин Во. Революции происходят не в либеральных, а в тоталитарных странах, и то, что Ивлин Во этого не видит, не только сужает его политический кругозор, но и лишает рассказ смысла.
Автор, или его герой, считает, что если консерватору — то есть человеку, который не верит в прогресс и не видит разницы между двумя версиями прогресса, неинтересны оппоненты, это свидетельствует о поверхности его взглядов. Скажем, было ошибкой представлять Нейтралию как диктатуру правых, наделив ее всеми пороками левых диктатур. «Между коммунизмом и фашизмом разница невелика», — хочет сказать Во, и все-таки это две разные догмы, хотя между ними действительно много общего. Нужно слишком многим пренебречь, чтобы не замечать эту разницу.
Портреты коррумпированных чиновников были бы более яркими, если бы автор не относился с таким презрением к государству, которое зовется «народной демократией», и попытался понять, как оно устроено.
Книга легко читается, но ей недостает сильных чувств, необходимых для политической сатиры. Можно принять взгляды Скотт-Кинга на современный мир, даже согласиться с ним в том, что классическое образование — лучшее лекарство от безумия, и все же нам кажется, что в борьбе с современным миром он достиг бы большего, если бы иногда отрывался от чтения дешевых антимарксистских брошюр.
New York Times Book Review, 1949, February 20, p. 1, 25
The Loved One. — L.: Chapman & Hall, 1948
Повесть «Незабвенная», изданная совсем недавно, уже получила широкую известность. Номер «Хорайзэн»[229], в котором она впервые была напечатана несколько месяцев тому назад, вскоре раскупили: экземпляры журнала быстро переходили из рук в руки. «Что вы о ней думаете? Потрясающе, не правда ли? Чертовски забавно, верно? Вам она понравилась? Что вам не понравилось?» — таковы вопросы, которые задавали друг другу счастливые обладатели этого номера «Хорайзэн».
В издательской рекламе на обложке книги «Незабвенную» сравнивают с «кошмарным сновидением», но, на мой взгляд, в описанных событиях нет ничего нереального и кошмарного. Напротив, о них рассказывается в бесстрастно объективной манере. Именно это и обуславливает силу воздействия повести — то, с какой убедительностью она разоблачает тупую бесчувственность, извлекающую прибыль из соболезнований родственникам умерших. В книге беспощадно развенчивается глуповатый оптимизм современной цивилизации, в которой религиозные символы по-прежнему прекрасны, хотя уже ничего не значат, в которой как нечто само собой разумеющееся принимают утешения религии, не веря при этом в Бога, а нас настойчиво уверяют, будто в людских бедах нет ничего трагического.
Если вы презираете подобные взгляды, если считаете, что они лишают жизнь истинной красоты и при этом не облагораживают смерть, если они оскорбляют вас, поскольку наносят последний удар по бедному человечеству, пытаясь сорвать с него терновый венец, — тогда эта книга доставит вам такое же острое удовольствие, как и мне. Также вы поймете, что циническая жесткость поэта в качестве противовеса механической любезности смехотворного гробовщика-косметолога[230] необходима для достижения конечного результата. Читатель, не уловивший этого, может посетовать, мол, сатира получилась чересчур злой. Если подобная мысль вдруг придет ему в голову, пусть он вспомнит о толстокожем и самодовольном мошенничестве, на которое она направлена.
Ивлин Во — самобытный писатель. Возможно, кто-то и сможет определить генеалогию его творчества — я нет. Я не смогу с уверенностью указать литературного предка, от которого он унаследовал неповторимую амальгаму гротеска и реализма. Ивлин Во — в высшей степени талантливый автор и, подобно своему старшему современнику, Сомерсету Моэму, вплоть до сегодняшнего дня неутомимо продолжал учиться писательскому мастерству и достиг виртуозной точности в описаниях и в передаче прямой речи. Когда в прошлом году вышла повесть «Новая Европа Скотт-Кинга», я сразу с удовольствием прочел ее, а затем перечитал с еще большим наслаждением. Здесь кроется различие между искусно выписанной художественной прозой и мощными, увлекательными, но небрежно выполненными произведениями: последние вы не станете перечитывать, пока более или менее не забудете их содержание. Я убежден в том, что хорошо написанные вещи гораздо более жизнеспособны, поскольку их художественные достоинства видны сразу же, с первого взгляда, а в дальнейшем могут оказаться еще более значительными.
«— Ну, что же теперь, а?»Аннотировать «Заводной апельсин» — занятие безнадежное. Произведение, изданное первый раз в 1962 году (на английском языке, разумеется), подтверждает старую истину — «ничто не ново под луной». Посмотрите вокруг — книжке 42 года, а «воз и ныне там». В общем, кто знает — тот знает, и нечего тут рассказывать:)Для людей, читающих «Апельсин» в первый раз (завидую) поясню — странный язык:), используемый героями романа для общения — результат попытки Берждеса смоделировать молодежный сленг абстрактного будущего.
«1984» Джорджа Оруэлла — одна из величайших антиутопий в истории мировой литературы. Именно она вдохновила Энтони Бёрджесса на создание яркой, полемичной и смелой книги «1985». В ее первой — публицистической — части Бёрджесс анализирует роман Оруэлла, прибегая, для большей полноты и многогранности анализа, к самым разным литературным приемам — от «воображаемого интервью» до язвительной пародии. Во второй части, написанной в 1978 году, писатель предлагает собственное видение недалекого будущего. Он описывает государство, где пожарные ведут забастовки, пока город охвачен огнем, где уличные банды в совершенстве знают латынь, но грабят и убивают невинных, где люди становятся заложниками технологий, превращая свою жизнь в пытку…
«Заводной апельсин» — литературный парадокс XX столетия. Продолжая футуристические традиции в литературе, экспериментируя с языком, на котором говорит рубежное поколение малтшиков и дьевотшек «надсатых», Энтони Берджесс создает роман, признанный классикой современной литературы. Умный, жестокий, харизматичный антигерой Алекс, лидер уличной банды, проповедуя насилие как высокое искусство жизни, как род наслаждения, попадает в железные тиски новейшей государственной программы по перевоспитанию преступников и сам становится жертвой насилия.
Энтони Берджесс — известный английский писатель, автор бестселлера «Заводной апельсин». В романе-фантасмагории «Сумасшедшее семя» он ставит интеллектуальный эксперимент, исследует человеческую природу и возможности развития цивилизации в эпоху чудовищной перенаселенности мира, отказавшегося от войн и от Божественного завета плодиться и размножаться.
«Семя желания» (1962) – антиутопия, в которой Энтони Бёрджесс описывает недалекое будущее, где мир страдает от глобального перенаселения. Здесь поощряется одиночество и отказ от детей. Здесь каннибализм и войны без цели считаются нормой. Автор слишком реалистично описывает хаос, в основе которого – человеческие пороки. И это заставляет читателя задуматься: «Возможно ли сделать идеальным мир, где живут неидеальные люди?..».
Шерлок Холмс, первый в истории — и самый знаменитый — частный детектив, предстал перед читателями более ста двадцати лет назад. Но далеко не все приключения великого сыщика успел описать его гениальный «отец» сэр Артур Конан Дойл.В этой антологии собраны лучшие произведения холмсианы, созданные за последние тридцать лет. И каждое из них — это встреча с невероятным, то есть с тем, во что Холмс всегда категорически отказывался верить. Призраки, проклятия, динозавры, пришельцы и даже злые боги — что ни расследование, то дерзкий вызов его знаменитому профессиональному рационализму.
Современное человеческое общество полно несправедливости и страдания! Коррупция, бедность и агрессия – повсюду. Нам внушили, что ничего изменить невозможно, нужно сдаться и как-то выживать в рамках существующей системы. Тем не менее, справедливое общество без коррупции, террора, бедности и страдания возможно! Автор книги предлагает семь шагов, необходимых, по его мнению, для перехода к справедливому и комфортному общественному устройству. В основе этих методик лежит альтернативная финансовая система, способная удовлетворять практически все потребности государства, при полной отмене налогообложения населения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В публицистических произведениях А.Курков размышляет о настоящем и будущем Украины.
В этой работе мы познакомим читателя с рядом поучительных приемов разведки в прошлом, особенно с современными приемами иностранных разведок и их троцкистско-бухаринской агентуры.Об автореЛеонид Михайлович Заковский (настоящее имя Генрих Эрнестович Штубис, латыш. Henriks Štubis, 1894 — 29 августа 1938) — деятель советских органов госбезопасности, комиссар государственной безопасности 1 ранга.В марте 1938 года был снят с поста начальника Московского управления НКВД и назначен начальником треста Камлесосплав.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Как в конце XX века мог рухнуть великий Советский Союз, до сих пор, спустя полтора десятка лет, не укладывается в головах ни ярых русофобов, ни патриотов. Но предчувствия, что стране грозит катастрофа, появились еще в 60–70-е годы. Уже тогда разгорались нешуточные баталии прежде всего в литературной среде – между многочисленными либералами, в основном евреями, и горсткой государственников. На гребне той борьбы были наши замечательные писатели, художники, ученые, артисты. Многих из них уже нет, но и сейчас в строю Михаил Лобанов, Юрий Бондарев, Михаил Алексеев, Василий Белов, Валентин Распутин, Сергей Семанов… В этом ряду поэт и публицист Станислав Куняев.
Стихи итальянки, писателя, поэта, переводчика и издателя, Пьеры Маттеи «Каждый сам по себе за чертой пустого пространства». В ее издательстве «Гаттомерлино» увидели свет переводы на итальянский стихов Сергея Гандлевского и Елены Фанайловой, открывшие серию «Поэты фонда Бродского».Соединим в одном ряду минуты дорожные часы и днии запахи и взгляды пустые разговоры спорытрусливые при переходе улиц овечка белый кроликна пешеходной зебре трясущиеся как тип которыйна остановке собирает окурки ожиданий.Перевод с итальянского и вступление Евгения Солоновича.
Автор романа «Барилоче» уже известен читателям журнала — в декабре 2015 года, в юбилейном номере, мы публиковали фрагменты «Варваризмов» Андреса Неумана, испано-аргентинского писателя, поэта, журналиста, увлеченного созданием своеобразных «словарей» — глубоко личных, дерзких, отрицающих расхожие представления. Таков же и роман «Барилоче», следующий кредо из словаря Неумана: Красота в рассказе должна быть обоснованной, но само обоснование должно быть красивым. Прилагательные нужно бросать в рассказ, как семена в землю.