Полтава - [19]

Шрифт
Интервал

   — Где король Карл? Где его главная квартира? Говори!

   — Король в Радошковичах, пане полковнику!

Монашек прибился к Витебску ночью. О его словах доложили сразу, и царь тотчас приехал в город. Сегодня монашка разбудили, и он, под батогами только, — помнится смерть посланника курфюрста Августа! — снова повторил свои слова.

Монашек ростом царю до пояса.

   — Ты сам видел короля? Говори!

   — Видел! — Лицо монашка сверкало и казалось сейчас царю дорогим стеклом. — У шведа беда с едою для солдат и с кормами для коней. Он далеко рассылает своих людей, потому что там, где стоит, уже съедено всё... А народ не хочет ничего продавать. Солдаты ищут зарытое в землю. Мучают наших людей.

Вытаращенными глазами в продолжение краткого, но страшного мгновения царь обжигал монашково лицо. Тот выдержал взгляд.

   — Хорошо! — оттолкнул его царь и приказал офицерам: — Наградить!

Ему очень хотелось верить услышанному. Поскольку ещё сильнее убеждался, снова поднявшись в светлицу и по-прежнему шагая из угла в угол, что прав в одном: теперь, когда Карл недалеко от русского кордона, нужно неукоснительно выполнять решение консилиума в Жолкве. За предложение позапрошлой осенью подали голоса русские военачальники. Согласилось и большинство поляков. Решено: оголожать местность! Пожарища да развалины должны встречать захватчиков! Тем временем русская армия будет пополнять свою артиллерию. Невьянские заводы на Урале, переданные из казны Демидову, умелому промышленнику, с каждым днём увеличивают количество выплавляемого металла. Готовят ружья и пушки. Каждая крепость будет в состоянии сопротивляться. Тогда враг повернёт назад. Тогда настанет время договориться о землях возле Балтийского моря... Но о генеральной баталии не может быть и речи. Нет ещё таких полков, которые выстоят в поле против шведов. Сражение с ними могут вести лишь их учителя — французы...

Макаров стоял неподвижно, там, где приказано.

Внизу засмеялись.

Остановись, царь положил руку на тёплый подоконник. Кучка гетманцев следит, как заморские офицеры муштруют русских солдат. Казаки скалят зубы, сравнивая свои широкие шаровары с узкими солдатскими штанами, приседают, придерживая бараньи шапки, длинные сабли, проверяя, наверно, ровными ли получаются ряды солдат с высоко подоткнутыми иолами коротких и без того зелёных кафтанов с красными отворотами, обмениваются впечатлениями.

Наблюдая почти детское удивление, царь почувствовал, что ему самому становится легче, что лицо его уже не так подвластно неизвестной силе, неодолимой с тех пор, как на глазах у него, мальчишки, стрельцы убивали царских родственников, и что сейчас, пока стоят весенние воды, можно немного отдохнуть. Вслух произнёс:

— Простые души...

Макаров поднял глаза на широкую царскую грудь, где из-под расстёгнутого суконного кафтана, из-под белой рубахи тонкого голландского полотна торчали короткие жёсткие волосы, побитые ранней сединою, всё ещё не осмеливаясь поднять взгляд выше, хотя бы до широкого подбородка.

А царь молча думал: «Сделаю и вас регулярными... Вы неплохо воевали под водительством Апостола... Под Варшавой. Под Эрестфером, у Шереметева. Били шведов... Но в державе должен быть один порядок, как у Макарова в бумагах. Один язык, всем понятный».

В казацкой толпе глаза выделили Скоропадского. Могучий мужчина, да казаки его тоже высокие, широкоплечие. Скоропадский что-то промолвил — казаки загляделись на муштру ещё внимательней. Скоропадский стоял с разведёнными руками. О сабле забыл. Словно гречкосей. Но всё на нём подогнано ловко — хозяин!

«А что, — подумалось царю с новым облегчением. — Старика на место старика. Сдерживать горячих. Это не миргородский Апостол, не черниговский Полуботок. Любит порядок. Как Мазепа... Женился на молодой. Ещё поживёт... А Мазепы жаль. Верой и правдой служил двадцать лет».

Вслух было сказано:

   — Гетману напишу. Скажи Скоропадскому, пусть обождёт... Не дело! Предатели!

Макаров догадывался, о ком речь, но знал определённо, что плохо будет тем, о ком говорится. Макаров поднял взгляд уже до царской трубки. Она пыхала дымом, словно маленькая пушка, тоже давая знать, что царь снова закипает злостью. Однако красное сошло с лица так же быстро, как и появилось. Коричневые ботфорты снова застучали по полу из угла в угол, в лад с неутомимыми солдатскими сапогами.

   — Noch ein Mai! Vorwarts![8] — доносилось снизу.

Царь снова мучился мыслями. Что предпримет король после спада весенних вод? Против нового города Санкт-Петербурга стоит шведский генерал Любекер, а в Риге, с войском, дожидается короля один из лучших его генералов граф Левенгаупт, тамошний генерал-губернатор. Бросится король на соединение с Левенгауптом, чтобы одним прыжком достичь Санкт-Петербурга, или воистину, как сообщил будто бы присланный Августом человек, намерен он идти на Москву? Где же выставлять против него воинские силы?..

Но после разговора с одноглазым монашком царь твёрдо решил ехать в Санкт-Петербург, вызвать туда верного Данилыча, чтобы вместе с ним да ещё с Апраксиным и Головкиным посоветоваться о дальнейших военных действиях, чтобы немного отвлечься, отдохнуть... В который раз перебирал в памяти приказы командующим дивизиями — генералу Алларту, Репнину, начальнику артиллерии генералу Брюссу, фельдмаршалу Шереметеву...


Еще от автора Станислав Антонович Венгловский
Рассказы об античном театре

Автор объединяет популярные очерки о древнегреческом театре, о «легендарном» родоначальнике трагедии Дионисе, о выдающихся драматургах: Феспиде, Эсхиле, Софокле, Еврипиде, Аристофане, Менандре – об их творчестве и театральной жизни в античности.


Занимательная медицина. Развитие российского врачевания

В книге речь ведется о русских медиках. Здесь можно прочесть их полузабытые жизнеописания, начиная еще с основания первых лекарских школ в Москве и в Санкт-Петербурге, а уж тем более с учреждения первого в России Московского университета. Не обойдена также роль и Санкт-Петербургской медико-хирирургической академии.


Занимательная медицина. Средние века

В книге повествуется о медицине эпохи Средневековья. Перед глазами читателей медицинская наука предстанет в несколько непривычном своем обличии. Те, которые предпочтут обратиться сразу к определенным главам, – без малейшего промедления окажутся в центре интересных, значительных эпизодов в становлении медицинской науки. Из этих эпизодов, по нашему убеждению, как раз и соткана вся драматическая история медицинского врачевания.Предлагаемая книга может оказаться полезной для многих людей: и для тех из них, которые посвятили медицине всю свою предыдущую жизнь и знают о ней почти все, и для тех, кто изо всех сил старается как можно подальше держаться от любого врачебного кабинета.


Лжедмитрий

В смутные времена появляются на исторической арене люди, которые впоследствии становятся темой исследования не одного поколения историков. Лжедмитрий — одна из самых ярких фигур такого рода. До сих нор не ясно его происхождение, до сих пор служит символом переменчивости народной любви стремительный взлёт самозванца и его страшная смерть. Станислав Венгловский обладает не только глубокими познаниями в области русской и польской истории, но также и умением строить увлекательный сюжет и облекать его в яркую литературную форму.


Рекомендуем почитать
Детские годы в Тифлисе

Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.


Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».


Атаман Ермак со товарищи

Автор книги Борис Алмазов не только талантливый писатель, но и известный деятель казачьего движения , атаман. Поэтому в своем новом романе он особенно колоритно и сочно выписывает детали быта казаков, показывает, какую огромную роль сыграли они в освоении сибирских пространств.


Крепостной шпион

Роман Александра Бородыни «Крепостной шпион» — остросюжетный исторический детектив. Действие переносит читателя в российскую столицу времён правления императора Павла I. Масонская ложа занята поисками эликсира бессмертия для самого государя. Неожиданно на её пути становится некая зловещая фигура — хозяин могучей преступной организации, злодей и растлитель, новгородский помещик Иван Бурса.


Смерть во спасение

В увлекательнейшем историческом романе Владислава Романова рассказывается о жизни Александра Невского (ок. 1220—1263). Имя этого доблестного воина, мудрого военачальника золотыми буквами вписано в мировую историю. В этой книге история жизни Александра Невского окутана мистическим ореолом, и он предстаёт перед читателями не просто как талантливый человек своей эпохи, но и как спаситель православия.


Государева крестница

Иван Грозный... Кажется, нет героя в русской истории более известного. Но Ю. Слепухин находит новые слова, интонации, новые факты. И оживает Русь старинная в любви, трагедии, преследованиях, интригах и славе. Исторический роман и психологическая драма верности, долга, чувства.