Полтава - [18]
— Давай! — не слушал Данилыча царь. Не улавливал, как затрещали в суставах кости, не ощутил запаха горелого мяса, не видел, как от напряжения бледный палач взопрел и порозовел, а смотрел только на окровавленное лицо, скорченное нечеловеческой болью, слышал вопросы из полутьмы, где блестела короткая сальная свеча:
— Кто послал?.. Кто послал?..
Мученик внятно простонал имя курфюрста Августа и притих. Данилыч, наклонившись над ним, безнадёжно махнул рукою:
— Хампа-рампа, как говорят поляки! Богу душу отдал...
Царь ударил палача трубкою в лоб, толкнул ботфортом дверь, не слушая Данилыча. У того на белых лосинах горело красное пятно.
— Неужели на Москву, Данилыч? Через Смоленск?
— Кажется, правда, господин полковник. Я уже сам допрашивал... Шляхтянки нас ждут.
В тот же день царь отправился дальше. Армию встретил в Гродно. На Немане. Напрасно надеялся задержать там противника. У всех в памяти осталась давняя осада. Царская армия и тогда с большим трудом выскользнула из гродненской крепости, скрытно перейдя реку, где начинался ледоход. Лёгкую артиллерию прихватили с собою, тяжёлую утопили и уничтожили за собой мосты. Шведский наплавной мост унесло наводнение. Шведы тогда не догнали русских...
В Гродно не удержались долго и в этот раз: шведские драгуны заняли город через несколько часов после того, как из городских ворот поспешно выкатилась царская карета....
А Двина играет. Движение воды побуждает к деятельности... Там, на Неве, на воде, возле отвоёванного моря, строится город, крайне необходимый России. За два дня солдаты-плотники сложили из брёвен небольшой домик. Пол — из широких плах, стены обшиты морской парусиной. В прорубленные оконные отверстия вставлены свинцовые рамы с небольшими стёклами. Живописцы размалевали оконницы и двери красивыми цветами по чёрному полю. Стены расписаны под красные кирпичи. А когда из царского обоза привезли столы, стулья, шкафы, кровать да ещё картины голландской работы — первую ночь царь провёл словно в сказке! Вокруг — плеск воды... Там уже проведено не одно лето. Туда согнаны многие тысячи холопов со всех русских земель. И хотя они ежедневно умирают сотнями, но на низменном Заячьем острове уже насыпана большая и мощная крепость. Пока что земляная. В болотистых лесах рубятся просеки и прокладываются улицы. И туда уже не первое лето приходят чужестранные корабли...
С бумагами под мышкой вошёл кабинет-секретарь Макаров. Остановился в солнечных лучах — тёплой волною врывались они в раскрытое окно. Солнце ещё сильнее вызолотило жёлтую голову вологодского парня. Правда, он в европейском, хорошо скроенном кафтане, со многими сверкающими пуговицами, и в европейском курчавом парике.
— Много нынче воды! — сказал царь. Ему хотелось услышать что-нибудь о северных мощных реках, возле которых секретарь вырос, откуда взят на службу, как парень шустрый, пусть и сын простых родителей. Умные люди из подлого народа, имея власть, не будут спокойно наблюдать, к примеру, как вода уносит исправное колесо.
Секретарь угадывал мысли царя.
— Воде стоять долго, господин полковник! Приметы за то.
Дальше тихо, но настойчиво, насколько разрешено и даже приказано:
— Казацкий полковник Скоропадский ждёт ответа.
Царские усы приподняли короткий нос. Припомнилась недавняя аудиенция Скоропадского в ставке в Бешенковичах. Царское лицо покраснело пуще заморского сукна, которым устлан в горнице пол.
— Це дело!
Искричался царь коротким гневом, по-прежнему шагая мимо притихшего секретаря, изгоняя из себя злость, неудовольствие, усталость, переполнявшие душу с того дня, как выехал из Москвы, отдав там приказ сыну Алексею готовиться к обороне. Немного остыв, подумал: «Напишу в Киев Голицыну... Смотреть за полковниками. Воду мутит Апостол... Хорошо, верный гетман. А умрёт... Друг дружку обливают грязью, а сами тем временем ждут привилеев. Да всё равно швед уберётся. Тогда...»
— Что на Запорожье?
Запорожье в голове, как и Дон, как и новый город на Неве, обороняемый генерал-адмиралом Фёдором Матвеевичем Апраксиным.
Макарову известно всё. К нему да к министру Гавриле Ивановичу Головкину, царскому родственнику по материнской линии, сходятся донесения. Макаров ведёт ежедневные записи обо всех событиях, как государственного значения, так и военных.
— Бунтовщик Булавин вышел из Сечи, господин полковник.
— Куда?
— Есть подозрение — собирать новые силы. На Сечи некоторых подбил.
Макаров ожидал, что царское лицо начнёт дёргать болезнь. Он наклонил голову, но стоял спокойно.
Царь выплюнул короткое бранное слово и снова зашагал. Круглое лицо в самом деле задёргалось — Макаров глядел в бумаги, но знал, как выглядит сейчас царское лицо: достаточно увидеть его однажды, искажённое неисцелимой болезнью.
В светлицу между тем с грохотом сапог ввалился высокий офицер.
— Господин полковник! Монах говорит прежнее...
Царь рубанул воздух рукою, подавая Макарову знак стоять здесь хоть бы до начала светопреставления, а сам спустился в подвал.
В подземелье, на полках, поблескивали разноцветные стеклянные сосуды.
Царь вплотную приступил к одноглазому монашку.
Автор объединяет популярные очерки о древнегреческом театре, о «легендарном» родоначальнике трагедии Дионисе, о выдающихся драматургах: Феспиде, Эсхиле, Софокле, Еврипиде, Аристофане, Менандре – об их творчестве и театральной жизни в античности.
В книге речь ведется о русских медиках. Здесь можно прочесть их полузабытые жизнеописания, начиная еще с основания первых лекарских школ в Москве и в Санкт-Петербурге, а уж тем более с учреждения первого в России Московского университета. Не обойдена также роль и Санкт-Петербургской медико-хирирургической академии.
В книге повествуется о медицине эпохи Средневековья. Перед глазами читателей медицинская наука предстанет в несколько непривычном своем обличии. Те, которые предпочтут обратиться сразу к определенным главам, – без малейшего промедления окажутся в центре интересных, значительных эпизодов в становлении медицинской науки. Из этих эпизодов, по нашему убеждению, как раз и соткана вся драматическая история медицинского врачевания.Предлагаемая книга может оказаться полезной для многих людей: и для тех из них, которые посвятили медицине всю свою предыдущую жизнь и знают о ней почти все, и для тех, кто изо всех сил старается как можно подальше держаться от любого врачебного кабинета.
В смутные времена появляются на исторической арене люди, которые впоследствии становятся темой исследования не одного поколения историков. Лжедмитрий — одна из самых ярких фигур такого рода. До сих нор не ясно его происхождение, до сих пор служит символом переменчивости народной любви стремительный взлёт самозванца и его страшная смерть. Станислав Венгловский обладает не только глубокими познаниями в области русской и польской истории, но также и умением строить увлекательный сюжет и облекать его в яркую литературную форму.
Книга «Детские годы в Тифлисе» принадлежит писателю Люси Аргутинской, дочери выдающегося общественного деятеля, князя Александра Михайловича Аргутинского-Долгорукого, народовольца и социолога. Его дочь княжна Елизавета Александровна Аргутинская-Долгорукая (литературное имя Люся Аргутинская) родилась в Тифлисе в 1898 году. Красавица-княжна Елизавета (Люся Аргутинская) наследовала героику надличного военного долга. Наследуя семейные идеалы, она в 17-летнем возрасте уходит добровольно сестрой милосердия на русско-турецкий фронт.
В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Автор книги Борис Алмазов не только талантливый писатель, но и известный деятель казачьего движения , атаман. Поэтому в своем новом романе он особенно колоритно и сочно выписывает детали быта казаков, показывает, какую огромную роль сыграли они в освоении сибирских пространств.
Роман Александра Бородыни «Крепостной шпион» — остросюжетный исторический детектив. Действие переносит читателя в российскую столицу времён правления императора Павла I. Масонская ложа занята поисками эликсира бессмертия для самого государя. Неожиданно на её пути становится некая зловещая фигура — хозяин могучей преступной организации, злодей и растлитель, новгородский помещик Иван Бурса.
В увлекательнейшем историческом романе Владислава Романова рассказывается о жизни Александра Невского (ок. 1220—1263). Имя этого доблестного воина, мудрого военачальника золотыми буквами вписано в мировую историю. В этой книге история жизни Александра Невского окутана мистическим ореолом, и он предстаёт перед читателями не просто как талантливый человек своей эпохи, но и как спаситель православия.
Иван Грозный... Кажется, нет героя в русской истории более известного. Но Ю. Слепухин находит новые слова, интонации, новые факты. И оживает Русь старинная в любви, трагедии, преследованиях, интригах и славе. Исторический роман и психологическая драма верности, долга, чувства.