Польско-литовская интервенция в России и русское общество - [123]
Из грамоты, посланной 27 января из Рязани в Нижний Новгород, выясняется, что рязанцы и со «всех Северских и Украинных городов со всякими людьми давно крест целовали, что» им «за Московское государство… со всею землею стояти вместе заодин и с литовскими людьми битись до смерти»[1226]. Таким образом, по-видимому, к середине января русские земли к югу от Оки уже объединились против боярского правительства в Москве и польско-литовских войск на русской территории.
Как отмечалось выше, уже на раннем этапе развития движения Прокопий Ляпунов стремился установить связи с городами на север от Оки и прежде всего с таким наиболее близким к Рязанской земле крупным центром, как Нижний Новгород. Наряду с Рязанью Нижний Новгород в январе 1611 г. стал другим крупным русским центром, отказавшим в повиновении боярскому правительству в Москве[1227]. Предпринятая попытка, как уже отмечалось выше, не удалась, и контакты завязались по инициативе Нижнего Новгорода. 24 января Рязань посетили нижегородские послы, сообщившие об устных приказаниях Гермогена, в которых, по-видимому, речь шла о необходимости как можно скорее организовать поход на Москву[1228]. Они извещали, что жители Нижнего Новгорода и Балахны приняли решение об организации такого похода, скрепив его коллективной присягой — «крестоцелованием». Послы передали рязанцам текст «крестной записи», предлагая принести по ней присягу и «стати за Московское государство заодин». Они хотели также узнать, где им с рязанцами «сходитца»[1229]. Само обращение с таким вопросом показывает, что нижегородцы были уверены в успехе своего обращения, и они не ошиблись.
В ответ на это обращение Прокопий Ляпунов в грамоте от 27 января изложил планы похода на Москву, выработанные на юге. Войска должны были двигаться к Москве по разным направлениям из Тулы, Калуги и Рязани. Вместе с рязанским ополчением на Коломну должна была двигаться «понизовая сила», стоявшая под Шацком — еще одно свидетельство участия в освободительном движении городов Поволжья.
Последние слова грамоты характеризовали положение в Коломне — городе, откуда для ополчений южных городов открывалась прямая дорога на Москву. Здесь сидел воеводой уже упоминавшийся неоднократно Василий Бор. Сукин, которому король дал «Коломну в путь», но, сообщалось в грамоте, «коломенские, господа, дворяне и дети боярские и черные люди, с нами в одной мысли». Эти слова проливают свет на положение на тех территориях, где население еще подчинялось Боярской думе и где еще сидели присланные из Москвы воеводы.
Нижегородцев просили сообщить о походе ратей с юга «в понизовские города и поморские и к Андрею Просовецкому» — главе казацкого войска, служившего ранее Лжедмитрию II, которое к этому времени стояло на территории Замосковного края[1230]. 31 января рязанские послы прибыли в Нижний Новгород «для договору»[1231].
Заключение соглашения о походе на Москву между двумя центрами освободительного движения имело особое значение для развития освободительного движения на север от Оки. Правда, первые усилия по объединению областных миров для похода на Москву здесь стали предпринимать еще до установления контактов с Рязанью, но теперь эта деятельность резко активизировалась и, побуждая другие «города» к походу на Москву, нижегородцы уже могли ссылаться на соглашение, заключенное с южными городами.
Еще до вступления в сношения с Рязанью нижегородцы писали в Вологду, предлагая «собрати всяких ратных людей конных и с лыжами и велети им со всею службою готовым быти в поход к Москве». Теперь, извещая жителей Вологды о грамотах Ляпунова и приезде рязанских послов, нижегородцы снова настойчиво призывали вологжан «государству Московскому помочь на польских и литовских людей учинити вскоре»[1232].
Тогда же встал вопрос о присоединении к восстанию такого важного центра, как Ярославль[1233]. Столкновения с «польскими и литовскими людьми» начались, когда посланцы стоявшего в Москве войска стали вымогать у жителей города «кормы», не ограничиваясь какими-либо рамками. В итоге «панам в кормех отказали… крест целовали на том, что было панам на Москве и во всех городех не быти». Однако каких-либо новых шагов за этим решением не последовало[1234]. После получения грамот от Ляпунова нижегородцы предложили жителям Ярославля, «свестяся с окольными городы», выставить войско для участия в походе на Москву. Пунктом для сбора войск был назначен Владимир. Это обращение в Ярославль имело место в начале февраля 1611 г. Тогда же, 7 февраля в другой город Верхнего Поволжья, Кострому, была прислана грамота из Нижнего Новгорода «о добром совете»[1235]. Присоединение к восстанию Ярославля имело большое значение, так как теперь этот крупный центр взял на себя в значительной мере задачу привлечения к восстанию Поморских городов и Великого Новгорода.
Соглашение между Рязанью и Нижним Новгородом привело и к изменению положения в приокском районе. Так, в упоминавшейся выше отписке из Нижнего в Вологду указывалось, что к Москве «из Мурома идет окольничий воевода князь Василий Федорович Масальский, а с ним многие городы»
