Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века - [73]
Не в лучшей форме находилось и Польское демократическое общество: с конца 1840-х годов его ряды покидали эмигранты. Исход Крымской войны и неудача попыток вызвать восстание на польских землях значительно ослабили Централизацию. Ее контакты с Польшей были ограничены, она потеряла ряд своих связей, в частности, в 1856 г. потерпела провал революционная агитация Ю. Госляра в Галиции. В результате падения авторитета Польского демократического общества в эмиграции в его рядах возник разброд, вызванный разочарованием. После смерти С. Ворцелля в 1857 г. усилился процесс внутреннего размежевания в ПДО, оно оказалось разделено на множество группок, и Централизация имела с ними связь постольку, поскольку пыталась собирать с них отчеты и взносы. Снижалась численность Общества: по данным царской агентуры, в 1856 г. насчитывалось всего 143 активных члена ПДО, на которых могла рассчитывать Централизация. И не случайно в 1858 г. Нантская секция ПДО выступила с проектом очистить Общество от «мертвых душ». В итоге, если в 1858 г. число его членов составляло тысячу человек, то к началу 1860 г. оно не превышало трехсот. Об «отчаянном положении» эмигрантов-демократов в Англии и Франции (в последней секции ПДО были запрещены) сообщали и царские агенты. Чтобы скрыть отсутствие внутреннего единства в Обществе, его руководство избегало дискуссий по острым вопросам польской действительности, и, по словам 3. Милковского, в этом отношении «царила тишина». О том, что деятельность Централизации «была направлена больше во вне, чем на польские проблемы», свидетельствовал и А. Гиллер, писавший о «демократическом консерватизме» ПДО. Действительно, Централизация больше внимания уделяла внешним международным контактам, в частности, поддерживала связь с Д. Мадзини, а также с А. И. Герценом и его «Колоколом». Контакт Централизации с Герценом установился еще в 1853 г., когда польские демократы активно помогали в публикации русских революционных изданий, а затем и в организации русской типографии. Но к концу 1850-х годов в деятельности ПДО, по словам 3. Милковского, все больше давало себя чувствовать «что-то вроде неповоротливости и усталости»; Общество держалось и функционировало, «но скорее по привычке, нежели из убеждения в собственной полезности». Это отражалось и на его печатном органе – газете «Demokrata Polski», издание которой теперь стало центральным пунктом деятельности ПДО. Но распространение газеты было крайне ограниченным, она расходилась плохо, и одну из причин этого Герцен видел как раз в том, что «публикации больше занимаются общими, нежели настоящими вопросами своего края». Это мнение находило поддержку и в высказываниях Милковского о «чертах теоретической оторванности, профессорского назидания» в статьях газеты. А В. Мицкевич прямо говорил о ее «сектантском доктринерстве». Эти черты, во многом объяснявшиеся отрывом Централизации от родины и незнанием произошедших там перемен, обусловили ее выступление с неизменными лозунгами. «Путь наш определен, – говорилось в ее циркуляре 15 октября 1858 г., – целью его является независимость Польши, путеводной звездой – демократические принципы, средством – добрая воля […] нужно укрепить наши силы и расширить деятельность, проводя ее всеми средствами: словом, пером, делом – в стране и за границей и доводя ее сдвоенным боевым шагом до решительного вооруженного разговора о Польше». Единственную «гарантию национального освобождения» авторы циркуляра видели в восстании: «Восстать, – писали они, – непременно восстать, восставать постоянно, пока восстание не увенчается успехом»>176.
Путь восстания руководство Польского демократического общества противопоставляло надеждам на восстановление Польши при помощи западных держав. Видя в таких надеждах причину прежних неудач поляков в освободительной борьбе, газета «Demokrata Polski» едко высмеивала политиков Отеля Ламбер, игравших во время Крымской войны жалкую роль по отношению к державам Запада. Изгнанные из Франции Наполеоном III, демократы на страницах своей печати сурово осуждали факт обращения генерала Рыбиньского в 1859 г. с адресом к французскому императору, а Людвик Булевский в речи 29 ноября 1859 г. призвал поляков надеяться не на троны Европы, а только на себя. Централизация заявила о решимости «собрать, сконцентрировать и нацелить свои силы, чтобы помочь народу уверовать в возможность самостоятельного участия в развитии европейских событий». Себя она считала единственной партией, способной противостоять «сомнению и панике», единственно возможной руководительницей народа на пути к восстанию: «Одно лишь Демократическое общество, – говорилось в циркуляре Централизации от 28 июня 1858 г., – веря, что Бог только тому помогает, кто сам себе помогает, и что исторические события всегда были и будут плодом человеческих усилий и никогда не рождались сами, видит необходимость и обязанность заполнения исторической пустоты развитием собственных сил и жертв». Ставилась задача согреть пульс польской жизни «теплом своей непоколебимой веры в будущее народов и пробудить к ощущению мощи национальных сил». Демократическое общество должно было «заранее так организоваться, чтобы при наступлении исторической минуты его голос, указывающий самое правильное направление […], не остался бы гласом вопиющего в пустыне, но был слышен на всех народных собраниях, и умы, разгоряченные революционным толчком, подхватил и направил бы на единственно спасительный путь вооруженного восстания». Для этого Централизация призывала всех «единоверцев» «сплотиться», «действовать совместно», «простив друг другу взаимные обиды», «в едином демократическом центре сосредоточить все достоинства и таланты, обращая их на пользу польскому делу». Этот призыв исполнять свои демократические обязанности, повторенный и в циркуляре 15 октября 1859 г., был обращен как к эмигрантам, признающим демократические принципы, так и к тем, кто разделял эти взгляды в Польше
