Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века - [64]
В действительности вовсе не все члены Польского демократического общества, в том числе и в Лондоне, разделяли подобные взгляды. На страницах газеты «Demokrata Polski» социалистов обвиняли в космополитизме, в стремлении «растворить» Польшу в человечестве, предав ее национальные интересы. Авторы статей доказывали, что не человек и не класс, а народ (нация) является единицей человечества. В ответ на упреки в том, что Централизация пытается национальную и демократическую программу ПДО подменить социалистической, Ворцелль, ссылаясь на Краковский манифест, заявлял, что социальные, а не только политические цели выдвигались демократами всегда. Это заявление не учитывало, что в действительности Пуатьерский манифест 1836 г. затушевывал социальные цели во имя «классового мира и единения» в национальной борьбе. Но именно этот документ Польского демократического общества отвечал взглядам его «умеренного» крыла, сторонники которого составляли значительную группу во главе с авторитетными фигурами, такими, как Л. Мерославский, Ю. Высоцкий, С. Эльжановский, Ю. Орденга и др. В то время как Централизация в Лондоне была отрезана от основной массы эмигрантов, они развивали активную деятельность во Франции, прежде всего, среди парижских поляков. Им еще раньше не нравилась позиция руководства ПДО по отношению к новому французскому правительству и самому Луи Наполеону Бонапарту, в 1852 г. объявившему себя императором Франции Наполеоном III; они критиковали сектантскую политику Централизации, обособленность ее от европейской общественности>155.
Эти противоречия особенно обострились во время Крымской войны 1853–1856 гг., оживившей надежды на решение польского вопроса: ожидалось, что воюющие против России союзные державы поставят его перед царизмом на международном уровне. Активизировалась деятельность Отеля Ламбер, агенты которого пользовались влиянием в Турции. Партия Чарторыских добилась того, что союзники признали князя Адама представителем интересов польского народа. На торжественном собрании 3 мая 1854 г. Чарторыский выступил с речью, которую Я. Н. Яновский в открытом письме к князю в июне 1854 г. назвал «новым манифестом». Оратор высказал пожелание «соединить всех в одну явную, а тогда и подлинно важную и сильную команду». Призывая эмиграцию к единству, согласию и доверию, он требовал доверия к себе, утверждая, что «лучше знает стремления и желания правительств». Чарторыский заявил: «Доверие, которое мне оказывают союзные правительства, и память о каких бы то ни было услугах, оказанных в течение долгой жизни, поставили меня на пост, исполнение власти на котором может быть полезно и эмиграции, и будущей судьбе Польши […]. Мое положение, приобретенное усердной, верной сорокалетней работой, есть достояние Польши, которым не стоит пренебрегать и наносить ему вред. Кто не хочет ни маразма и летаргии, ни конвульсий, а хочет здоровой национальной жизни, пусть тот поддерживает меня и объединяется со мной». Судьба родины, говорил Чарторыский, будет сопряжена с трудностями до тех пор, «пока под конец при помощи предвиденных обстоятельств будут определены будущее и независимость Польши»; тогда «Королевство Польское станет предметом негоциаций европейских государств, освободивших Польшу, они решат между собой, кто должен ею править, как это случилось с Бельгией и Грецией, и эти негоциации могут быть порой средством более скорого достижения мира и более легкого разрешения спорных интересов». Чарторыский заявлял, что если «вдохновение союзников» найдет какого-либо принца из царствующих династий, кто захотел бы «встать на польскую основу» и принести полякам «обаяние своего имени и помощь военных сил», тогда князь был бы очень рад «обеспечить ему свои услуги и поддержку»>156.
В то время, когда великие державы и практически вся Европа оказались в ситуации международного политического кризиса, средоточием которого стала Крымская война, Отель Ламбер тратил большие средства на пропаганду идеи освобождения Польши от власти царизма. Красиньский и Жаба выпускали брошюры на деньги, полученные от Литературного общества друзей Польши. Составлялись петиции с требованием распространить военные действия на северо-западные границы России. 4 марта 1855 г. Чарторыский писал лорду Хэроуби: «Ясно, что не нужно было объявлять России войну, но хорошо, если уж она объявлена, ее можно вести только вместе с Польшей и за Польшу, а всякая иная система это лишь попусту пролитая кровь и потраченные деньги». Для участия в войне с Россией Отель Ламбер стремился сформировать польский легион под английским командованием. Этим занимался В. Замойский, но ему пришлось соперничать с Чайковским (Садык-пашой), который формировал отряд «султанских Козаков» из поляков и других славян. Участие польского легиона в войне должно было, по мысли консерваторов, послужить заменой восстания на польских землях, вызывавшего страх панов. Этот замысел раскрыли демократы, когда писали, что в польском легионе «правительства, враждебные революции, видели одно из самых простых и практичных средств ее избежать, то есть избежать восстания Польши, а с ней Венгрии, Италии […], всех угнетенных народов». Такая позиция аристократической эмиграции вполне совпадала с позицией всего европейского консервативного лагеря. Так, граф Харрингтон, выступая в Литературном обществе друзей Польши на торжествах, посвященных польской Конституции 3 мая, заявил: «Если бы поляки как народ восстали, тогда их примеру последовали бы итальянцы, венгры, а, возможно, и красные республиканцы с противоположной стороны канала (то есть во Франции. –
