Польская политическая эмиграция в общественно-политической жизни Европы 30−60-х годов XIX века - [63]

Если еще в 1851 г. орган ПДО «Demokrata Polski» утверждал, что передача крестьянам в собственность их земельных наделов разрешит главный вопрос и «почти ликвидирует пролетариат», то в 1852 г. с его страниц звучали иные мысли: «Передача крестьянам земли в собственность рассматривалась как средство политическое, революционное, преходящее, а не как органичное, окончательное […]. Это должно было стать лишь залогом той справедливости, какую будущая Польша обязана проявить в отношении всех своих детей, а не самой справедливостью, завершением социальной реформы, организацией сельского люда». Подчеркивалось, что дело не в том, чтобы дать собственность части сельского населения и создать новую касту крестьян-собственников: нужно «радикальное изменение всех социальных отношений». В том числе Централизация ПДО призывала не забывать о справедливости для «очень значительной части населения» – коморников, загродников, промысловиков и др. И все же эмигранты-демократы до конца не осознавали остроты социальных противоречий в Польше, существовавших между крестьянством и помещиками. Свидетельством было постоянно повторявшееся в публикациях Польского демократического общества утверждение о том, что социальные противоречия в польской деревне разжигают правительства держав, разделивших Польшу. Так, в воззвании Централизации к польскому народу 29 сентября 1852 г., опубликованном в печатном органе ПДО, об этих правительствах – «поджигателях» говорилось: «Они подбивают крестьян против шляхты, даже проливают ее братскую кровь руками своих подкупленных палачей и прислужников под прикрытием имени крестьян». Этот тезис неизменно присутствовал и в документах демократической эмиграции, призванных разъяснить Западу польские события. В меморандуме по польскому вопросу, направленном президенту США в 1854 г., автором «галицийской резни», отдавшим приказ, назывался Меттерних, а непосредственным его исполнителем крестьянский вождь Я. Шеля. Ворцелль на митинге в Бирмингеме 18 мая 1854 г. также говорил об «убийстве в 1846 г. шляхты Галиции по приказу»¹⁵².

Проблема взаимоотношений шляхты и крестьянства обсуждалась в связи с вопросом о восстании за национальную независимость. Любопытные мысли были высказаны в большой статье «Характер польского восстания», опубликованной в августе 1851 г. газетой «Demokrata Polski». «Наше восстание, – говорилось в статье, – должно быть осуществлено не шляхтой, не крестьянами, освобожденными и наделенными землей в собственность, и не искусственной комбинацией шляхты и крестьянства, но […] путем слияния, сплава, соединения шляхетского элемента с крестьянским, иначе говоря, через братство. Поскольку же шляхта представляет собой разум, поэтому инициатива принадлежит ей». Если же, предупреждал автор статьи, шляхта не захочет взять на себя инициативу или окажется неумелой, инициативу могут взять крестьяне, и тогда «люд […] сметет все, что будет препятствовать его движению, и может посчитать врагами этих братьев, которые, отказавшись от братства, скрывали от него правду, которые обманывали его, жирели на его труде». «Страшная, кровавая картина предстает перед нашими глазами, – восклицал автор статьи. – Мы охотно бы набросили на нее завесу, если бы интерес самой шляхты не требовал поведать чистую, голую правду». Размышляя о дальнейшем ходе событий, он писал: «В конце концов, люд нашел бы в себе моральную силу, но после скольких тяжелых испытаний […], сколько бы Хмельницких, сколько Гонт, сколько Шелей не использовали бы его на службе своих собственных извращенных страстей. А той новой силой была бы ты сама, шляхта, но обновленная, выкупанная в кровавой купели». В статье выражалась уверенность, что до этого не дойдет, что шляхта сможет стать инициатором подготовки восстания и его силой. Со страниц газеты звучал призыв: «Польская шляхта, твое дело действовать и предотвращать зло. Ты долго была народом, нацией и ныне еще можешь быть главным отрядом национальной интеллигенции (то есть национального разума. – С. Ф.)». В воззвании Централизации к польскому народу 29 сентября 1852 г. шляхту убеждали: «Ты очистишься от нелепых страшилок социализма, от ужасных упырей коммунизма, которыми враги и обманщики давят на твою совесть и тревожат твой сон […]. И не думай о том, что этот новый мир тебя оттолкнет, что не ответит взаимностью на твою любовь и братские чувства»¹⁵³.

В это время члены Централизации, находившиеся в Лондоне, тесно сотрудничали с Мадзини и созданным им 12 июля 1850 г. Центральным комитетом Европейской демократии. Газета «Demokrata Polski» перепечатывала обращения и другие документы Центрального комитета, она сравнивала Мадзини с польскими героями и выступила в его поддержку, когда после неудачного восстания в Милане в кругах польской демократической эмиграции возникли сомнения в целесообразности сотрудничества с мадзинистами. Орган Польского демократического общества опубликовал статью «Советы Мадзини людям действия» и в комментариях от редакции воздал ее автору честь и хвалу за его вклад в революционную борьбу, за твердость и самоотверженность, за тот пример, какой он подавал всем патриотам, за провозглашенные им идеи. Ворцелль подчеркивал, что мысли Мадзини, обращенные к итальянцам, могут понять именно поляки. Сам же Мадзини на страницах газеты «L’Homme» («Человек») выражал горячую симпатию к Польше, а на праздновании годовщины Ноябрьского восстания в 1850 г., говоря об идее «Бога, долга, свободы, жертвенности и бессмертного прогрессивного человечества», завершил выступление словами: «Польша и Италия – сестры теперь и всегда, сестры в страданиях, в цели и в борьбе». Поляки активно участвовали в работе ЦК Европейской демократии: первым представителем Польши в нем был Дараш, а после его смерти членом ЦК стал Ворцелль и затем Людвик Булевский. Ворцелль выступал в печатном органе ЦК «La Voix du Proscrit» («Голос изгнанника»), он же возглавил новый состав Централизации, куда вошли также Л. Зенкович и А. Жабицкий. Последний интересовался идеями научного коммунизма, поддерживал связь с К. Марксом и Ф. Энгельсом. Централизация все более проявляла свои радикальные устремления и симпатии к социализму. В ее циркуляре от 28 августа 1852 г. утверждалось, что в Польском демократическом обществе нет ни одного человека, кто бы «не ощущал себя демократично и социально […], кто бы не знал и не понимал, что если демократия дает человеку право на существование и жизнь, то социализм это право развивает и дополняет, иначе говоря, накладывает на общество обязательство, чтобы каждый его член имел не только право на существование и жизнь и не только право на труд и просвещение, но имел бы предоставленные ему работу и просвещение и использовал бы их счастливо, честно, разумно на пользу себе и обществу»