Польша или Русь? Литва в составе Российской империи - [35]
Однако и такая антипольская политика, не ставившая под сомнение модель триединства русского народа и включавшая достаточно большое количество популистских элементов, была неприемлема для части российской политической элиты (например, для министра внутренних дел Петра Александровича Валуева, начальников III отделения Василия Андреевича Долгорукова и Петра Андреевича Шувалова), защищавшей традиционные механизмы интеграции, основанные прежде всего на сотрудничестве с элитой окраин. Поэтому неудивительно, что предложенный В. И. Назимовым манифест П. А. Валуев назвал «Манифест à la Garibaldi в честь народностей»[367].
Достижению цели политики «разделяй и властвуй» должна была служить не только корректировка крестьянской реформы в Литве и Белоруссии[368], но и определенные меры культурного характера. В письме, написанном в феврале 1862 года и адресованном Александру II, В. И. Назимов предлагал учредить так называемые народные школы, в которых языком преподавания должен был быть русский или литовский, и издавать на этих языках журнал для народа[369].
Идея о том, что в борьбе с поляками имперские власти нуждаются в союзниках уже сегодня и еще больше будут нуждаться в будущем, пробивала себе путь в сознание части санкт-петербургских чиновников и влиятельных публицистов. В столице империи начали циркулировать и идеи о необходимости использования методов политики «разделяй и властвуй». Возможно, идеи, приходившие из Вильны, и те, что обсуждались в Санкт-Петербурге, были взаимосвязаны[370]. В начале 1862 года императору была подана программа национальной политики в Северо-Западном крае, подготовленная просвещенными бюрократами и влиятельными славянофилами и содержавшая гораздо более радикальные предложения в сравнении с предложениями В. И. Назимова.
В программе правительству предлагалось взять в союзники малороссов, белорусов и литовцев и таким образом уменьшить польское влияние в Северо-Западном крае. Программа содержала следующие конкретные предложения: учредить как можно больше начальных школ, в которых ввести литовский, белорусский и украинский языки, издавать на этих языках как можно больше учебников и книг религиозного содержания, преподавать эти языки в средних и высших школах; поощрять священнослужителей (конфессия не указана) максимально широко использовать в богослужении местные языки; публиковать постановления правительства на литовском языке, а в случае необходимости и на белорусском и украинском; публиковать статьи на местных языках в издаваемых в губерниях официальных газетах, добавить к выходящей в Вильне официальной газете (речь шла о газете «Виленский вестник») листок по-литовски[371]. Осуществление такой программы действительно можно было бы квалифицировать как поддержку развития литовской, а также белорусской и украинской национальных культур. Однако, несмотря на то что эта программа получила сдержанное одобрение императора, она была отвергнута виленским и киевским генерал-губернаторами, и, что еще более важно, – менее чем через год на западных окраинах началось восстание.
Но и после начала «мятежа» все та же группа просвещенных бюрократов и славянофилов еще раз попробовала донести свое видение политики в Западном крае, правда уже в значительно откорректированном виде. Теперь они просили разрешения на учреждение Западно-Русского общества, которое должно было стать координационным центром национальной политики. В этот раз подчеркивалось, что общество будет заботиться о развитии «чувства русской народности», поэтому и использование местных языков предусматривалось только в начальной школе и лишь затем, чтобы дети поняли необходимость изучения великорусского языка. При этом признавалось, что литовцы не являются русскими и «только пробуждение и развитие литовской народности может вырвать из рук польской шляхты и польских ксендзов край между Неманом и Двиной и привязать его к России прочными узами внутреннего единства». Но предлагаемая поддержка литовцев гораздо более скромна по сравнению с программой 1862 года. В этот раз речь идет об издании учебников на местных языках, но только «насколько окажется нужным»; также общество предполагало позаботиться об издании православных религиозных книг на литовском языке, чтобы православные литовцы не попали под влияние католического духовенства
