Полный улет - [2]

Внутри была устроена пещера Санта-Клауса и играла рождественская музыка. Вокруг пещеры располагалась площадка с двигающимися куклами, которые разыгрывали сцену Рождества, а еще там были эльфы, гномы и лесные жители в костюмах викторианской эпохи. Было что-то неуловимо зловещее в ритмично кивающих и машущих руками куклах посреди пустынного зала. Множество фигурок свисало с потолка, словно на какой-то жуткой рождественской скотобойне.

Однако бродить среди покинутых, ярко освещенных прилавков громадного супермаркета было приятно. Процесс, безусловно, доставлял Пайку удовольствие. Неожиданно для себя он обнаружил, что живет в предвкушении этого еженедельного ритуала и после утренних неприятностей поход в «Далстон-Кросс» был как нельзя кстати.

И надо ж было такому случиться!

Бита шел на Пайка с абсолютно бесстрастным выражением на лице.

— Пеняйте на себя, — сказал Пайк.

Выхватив замороженного цыпленка, другой рукой он одновременно толкнул на парня тележку, чтобы отвлечь внимание. В момент, когда тот приготовился остановить несущуюся на него тележку и посмотрел вниз, Пайк, словно ядро, метнул птицу, и та впечаталась парню прямо в лоб. Одновременно мимо с грохотом пронесся лондонский поезд северного направления, и Пайк боковым зрением уловил мелькание света и лиц пассажиров.

Оглушенный Бита пошатнулся и медленно осел на мокрый бетон, выронив при этом биту. Пайк подбежал и быстро схватил ее. Он подумал: а что, если кто-то в поезде заметил это маленькое сражение. Тогда новая Агата Кристи, возможно, захочет додумать, что произошло с тележкой, битой и замороженным цыпленком. Наф-Наф был поражен таким поворотом событий и лишь стоял, разинув рот. Пайк прижал его битой к машине.

— Черт. — Глаза Наф-Нафа расширились.

— Вот беда, правда? — сказал Пайк. — А теперь выворачивай карманы. Заплатишь мне за стекло.

Но это было глупо. У них были жалкие четыре фунта и тридцать восемь пенсов на двоих. Пайку не хватило духу взять их. Вместо этого он прихватил биту.

Он пришел домой и позвонил в круглосуточный сервис по замене стекол, затем уселся смотреть телевизор.

Пайк обставил практически всю квартиру подержанной офисной мебелью из магазина под железнодорожным мостом рядом со станцией «Хэкни Даунс». Пол устилали прочные ковровые плитки бежевого цвета, а вдоль стен стояли темно-зеленые металлические стеллажи. Он признавал только картотечные шкафы. Все стулья были офисные, на колесиках и с регулирующимися спинками. Столы — тоже металлические. Единственной данью удобству было дорогое кожаное кресло с откидывающейся спинкой, в котором он смотрел телевизор. А какой телевизор! Последняя широкоэкранная модель, тридцать шесть дюймов по диагонали, с никамовским[4] стереозвуком, встроенными стереоколонками, соединенная с суперсовременным видеомагнитофоном.

Этот чертов видак!

Пайк уныло посмотрел на пачку «Силк Кат», которую он оставил на камине для испытания воли. Что ж, он переживет все это, не сорвется. Первый день, вероятно, самый худший. В конце концов, по телевизору вечером намечается что-то приличное: парочка фильмов и передача о крокодилах — звучит занимательно.

Через час или около того Пайк уже чувствовал себя гораздо лучше и решил, что можно выбросить пачку сигарет. Он взял ее и уже прицелился, чтобы бросить в металлическую корзину, но раздался звонок в дверь.

Это был человек из сервиса. Пайк спустился с ним к машине и подождал, пока он вставит стекло. Затем заплатил наличными возмутительно большую, на его взгляд, сумму и пошел обратно в квартиру.

Он вышел из опустевшего теперь лифта и увидел рядом с квартирой двух мужчин, глазеющих в окно.

— Эй! — Пайк стал осторожно спускаться на площадку, приближаясь к ним.

Они обернулись, и он остолбенел.

Это были братья Бишоп, Чес и Ноэль. За десять лет они изменились, но их появление, как и прежде, не предвещало ничего хорошего.

Пайк выудил из кармана пачку «Силк Кат» и вытащил сигарету.

— Привет, Ноэль. Есть прикурить?

Глава вторая

Братья Бишоп. Пайк помнил, как увидел их в первый раз. Это было в Тоттнеме[5] в баре «Петух».

Ноэль подсел к Пайку за барную стойку и представился:

— Меня зовут Ноэль, а это — Чес. Мы братья-близнецы. Похожи как две капли.

Он рассмеялся. Это была его любимая шутка. Братьями они, может, и были, но уж никак не близнецами. Более непохожих людей найти было трудно: Чес был невысокий и коренастый, с зализанными назад волосами; Ноэль — высокий и тощий, с курчавым перманентом. Два урода.

— Две капли? — спросил Пайк. — Интересно, чего?

Это был момент, когда судьба могла распорядиться иначе. Он буквально видел, как их мозги ворочаются, раздумывая: это вызов? Стоит ему вдарить? Или принять все как шутку? Пайк бесконечно сожалел, что оба рассмеялись. Если бы они просто взгрели друг друга и разошлись, Пайк не удостоился бы чести водить дружбу с Ноэлем и его тупым братцем всю оставшуюся жизнь.

— Ты пригласишь нас войти? — спросил Ноэль, протягивая Пайку зажигалку.

— Нет. — Пайк прикурил и вернул зажигалку хозяину.

— Брось, Пайки. Десять лет прошло.

— Что тебе нужно, Ноэль? — спросил Пайк, поворачивая ключ.

— Имей совесть. Здесь холодно, — сказал Чес.