– Экономику, мама, – подсказал Уго.
– Такого слова у тебя и в уме-то не было никогда. Получил зарплату – и тут же всю её растратил на глупости! Вот и вся твоя экономика.
– Не волнуйтесь, дона Зели, это была просто шутка, – мягко сказала Патрисия.
– Я волнуюсь вот ещё отчего, девочка: есть вещи, о которых неловко говорить... Словом, ты из другого круга.
– Но вы ведь знаете моего брата Аугусто? – спросила Патрисия.
– Знаю, и уважаю, и люблю.
– Так вот, у нас дома все такие – упрямые и совсем не думают, кто из какого круга. Если бы было по-другому, то отец не позволил бы Аугусто жить в этом районе.
– Ну как, мама, довольна? Всё выспросила у Патрисии? А теперь мне пора на работу. Перерыв на обед кончается, а мне ещё надо отвезти свою принцессу домой.
– Ты зря злишься. По-моему, Патрисия относится к нашему разговору совсем по-другому, и мне она очень нравится, сеньор Уго Франсиско. Знаешь, что ещё хочу сказать тебе, Патрисия? Бережёного Бог бережёт. И заезжай как-нибудь к нам пообедать.
– С большим удовольствием! – искренне ответила Патрисия.
Вагнер, прихвативший Жулию в Сан-Паулу, вдруг почувствовал, что Жулия его раздражает и что он… скучает по Изабеле. Он названивал ей каждый день и говорил о том, что ему очень не хватает его милой жёнушки.
– Поверь мне, хоть один раз поверь, – говорил он в трубку.
– А ты поверь мне, что я совершенно по тебе не скучаю! И мне очень хорошо без тебя, – отвечала Изабела.
– Смешно, – хихикнула Жулия, лежащая рядом в постели, – сдаётся мне, Вагнер, что на сей раз ты не врал...
– Да пошла ты... – злобно огрызнулся Вагнер.
Женуина решила сделать генеральную уборку. Когда у неё было плохое настроение, лучшим лекарством служила тяжёлая работа на целый день по дому. Она натирала полы воском до блеска под мелодию самбы и думала о том, как снова жестоко и безжалостно обошлись с ней дети: устраивают какой-то ужин, что-то крутят, врут, а ей достаётся самое тяжёлое – работа и расхлёбывать их враньё. Да ещё этот красавчик, видимо, решил, что он здесь останется навсегда.
Диего вошёл в белоснежном отглаженном костюме с неизменной чёрной бабочкой.
– Мамулечка, поцелуй меня, чтобы мне повезло, – нежно проворковал он.
– Целую, целую, – небрежно ответила Женуина, продолжая танцевать со щёткой, надетой на ногу.
– Ты готов? – спросила, войдя, как в свой дом, Мария Сесилия.
Женуина не успела, как следует обругать её за то, что она приходит без приглашения, как Мария Сесилия взмахнула руками и рухнула на пол.
– Какого чёрта здесь устроили каток! – завопила она. – Я, кажется, сломала ногу.
Женуина и Диего положили её на диван, и Диего всё время спрашивал: действительно ли она никак не может встать и идти?
– Не могу, не могу, ужасная боль! – повторяла Мария.
Женуине стало противно, она отошла от них и принялась снова за своё занятие.
– Мама, что за история с ужином в твою честь? – спросил Родриго прямо с порога.
– У Мерседес, в мою честь? Я ни о чём не знаю. Туда идёт твой отец.
– Да ничего подобного, Рутинья сказала, что мы приглашены на ужин в честь моей матери и моего отца.
Пришлось Эстевану всё объяснить и сказать, что всё-таки Женуине придётся идти на этот ужин, раз с Марией случилось такое несчастье.
– Но это невозможно! – сказала Женуина. – В доме Жорданов уверены, что я служанка Мерседес.
– Мне кажется, я знаю, кто нам может помочь, – Рутинья. Поехали, мамочка! – Родриго усадил Женуину в свою новую машину и повёз к Рутинье.
Рутинья ужасно обрадовалась возможности превратить Женуину в светскую даму.
– Но я не умею, вести светскую беседу, – пожаловалась ей Женуина.
– А вот это уж проще простого, мы вместе выучим несколько фраз, и, уверяю вас, их будет вполне достаточно. Кроме того, смотрите на меня и делайте то, что буду делать я. Сейчас мы вас превратим в прекрасную испанскую даму.
И Рутинья с воодушевлением принялась за дело.
Когда Женуина вышла из комнаты Рутиньи, все ахнули. Рутинья оглядывала своё создание с гордостью Пигмалиона: на Женуине было роскошное шёлковое платье, элегантные туфли, умелый грим подчёркивал её огромные глаза, но главной деталью был шелковистый тёмно-золотистый парик, который совершенно менял облик Женуины и делал её лицо удивительно породистым.
– Вот это, да! – только и смог воскликнуть Диего.
– Мамочка, ты просто прелесть, я влюбился в тебя снова! – Диего галантно поцеловал ей руку.
Никто в доме Жорданов не узнал в элегантной блондинке скандальную тётку, воспитавшую Мерседес. Даже сама Мерседес в первый момент растерялась. Женуина с достоинством знакомилась со всеми и повторяла одну и ту же фразу: «Как вы прекрасно одеты». И, кажется, эта фраза вполне удовлетворяла всех. Рутинья специально села за столом напротив Женуины и подмигнула ей, напоминая, что она должна внимательно следить за её действиями. Болтали обо всём подряд, хвалили вино. Диего умело перевёл разговор с Жорданом на бизнес, посоветовал экспортировать лес, всё шло как по маслу. Одна Оливия время от времени, как бы, не веря своим глазам, вглядывалась в гостью из Испании. И даже спросила Родриго: не может ли быть так, что она видела когда-то дону Жуану?
