Женуина проснулась рано утром с каким-то странным, давно забытым ощущением счастья. Какое-то воспаминание детства, когда мать по воскресеньям пекла булочки; и сейчас в доме стоял аромат свежевыпеченных булочек и кофе. Из гостиной доносилось бормотание: Женуина прислушалась и узнала голос Изабелы.
– Я до сих пор чувствую жар огня, я так бежал, что у меня разболелась нога, что это такое... это произошло… Отчего же я бегу? Мне страшно.
«Бедная девочка, она бредит», – подумала Женуина, накинула халат и вышла в гостиную. За маленьким столиком в кресле друг напротив друга сидели Тулио и Изабела. Тулио сидел спиной к Женуине и не видел её.
– Сейчас я не могу избавить тебя от страха, – говорил он. – Но он скоро пройдёт. Главное, чтобы ты успокоилась, успокоилась. Я тебя сейчас покормлю, и ты снова уснёшь.
– Но мне кажется, что я тоже сплю, – тихо сказала Женуина.
Тулио обернулся.
– Но нам снится с тобой одинаковый сон. – Она счастливо улыбалась ему.
Тулио очень изменился: похудел, помолодел. Женуина подошла, обняла его.
– Тулио, я так соскучилась без тебя, ты просто не представляешь!
– И я без тебя тоже… Я не могу жить без тебя, моя жизнь теряет смысл!
– Здесь без тебя столько всего случилось, столько всего… Как прошло путешествие? Когда ты приехал? Почему не предупредил меня?
Изабела деликатно ушла в ванную.
– Давайте завтракать, я так старался, я даже испёк булочки, мы поговорим с тобой обо всём потом.
Вошла Изабела, одетая элегантно и подкрашенная.
– Я, пожалуй, пойду. Я ведь вам мешаю... – сказала она.
– Нет, садись, пожалуйста, – мягко приказал Тулио. – Мы тебе очень рады, и ты останешься здесь так долго, как того пожелаешь.
В дверь позвонили, пришла Мерседес.
– О, сеньор Тулио, наконец-то вы приехали! Я рада, что вас вижу!
– Спасибо, – сухо ответил Тулио.
– А почему тебе пришлось переехать от Лоуренсо? – продолжал разговор Тулио.
– Я выходила позвонить родителям, а Вагнер, наверное, следил за мной.
– Но теперь, кроме нас, никто не знает, что ты здесь. И тебе незачем выходить, чтобы звонить родителям. Это можем сделать мы. И если Вагнер теперь узнает, где ты, значит, ему об этом расскажет кто-то из нас...
– Сеньор Тулио, как прошла ваша поездка, где вы были? – светским тоном спросила Мерседес, намазывая на булочку джем.
– Я был в Испании, в Бразилии и ещё других местах, связанных с мистикой. А как твои дела? Надеюсь, ты тоже кое-чему научилась?
– У меня всё в порядке. Я скоро стану матерью, – спокойно ответила Мерседес.
После завтрака Тулио и Женуина ушли в дом Тулио.
– Мне очень приятно, что ты беспокоишься об Изабеле, ведь она, бедняга, даже не знает, из-за чего она так мучается, да?.. – спросила Женуина.
– Она всё поймёт, когда выздоровеет. Я уверен, я смогу сделать Изабелу счастливой, я должен это сделать.
– Да, я вижу, как ты переживаешь из-за Изабелы, я всё вижу, ты очень нежен с ней, но я не могу понять одного, Тулио, почему ты так грубо обошёлся с Мерседес? Совсем не так, как с Изабелой? Почему, Тулио?
– Можно, я отвечу в другой раз, а сейчас поцелуй меня скорее.
– Мне хочется оставаться в твоих объятиях до конца дней, – прошептала Женуина.
– …Мне понравился проект, идея Аугусто, как всегда, гениальная, – сказала Жулия, наливая кофе Вагнеру. Они завтракали в халатах по-домашнему.
– Как всегда, гениальный и, как всегда, безнадёжный. Защитники экологии терпеть не могут потребительский подход, я говорил с моим человеком, он будет напирать именно на это, и английский фонд зарубит этот проект.
– А когда ты собираешься послать Аугусто фотографии Мерседес?
– Всему своё время, пусть он получит сразу два удара: сначала узнает, что его проект отклонён, а потом – имя того, кто приложил к этому руку. Имя его любимой ненаглядной жёнушки Мерседес.
Раздался звонок.
– Это она! Вот видишь, когда говорят о чёрте, он показывает свой хвост. Слушай, поговори ты с ней, она мне надоела, она своё дело сделала, а я, пожалуй, съезжу на улицу Глория, понюхаю, чем там пахнет.
Вагнер вышел через чёрный ход.
– Что ты здесь делаешь? – удивлённо спросила Мерседес, увидев Жулию в домашнем халате.
– Это я должна спросить, что тебе здесь нужно? Ведь я открывала дверь, правда?
– Ты же знаешь, Вагнер – мой свояк, и я пришла поговорить с ним по семейным делам. Если его нет, я зайду потом.
– Да нет, проходи, кофе выпьешь? По семейным делам, говоришь, – продолжала Жулия. – Например, где прячется Изабела, да? Можешь оставить адрес. Я передам его Вагнеру. И перестань ломаться и строить из себя даму.
– Что за тон, Жулия?
– Нормальный тон, не строй из себя святую, я всё знаю.
– Я, кажется, теряю с тобой время.
– Почему же теряешь? У меня и для тебя есть новости. Ты, конечно, порядочная нахалка, но скоро с тебя спесь сойдёт. Вот тогда я порадуюсь.
– Знаешь, когда Аугусто вернётся в «Соуто Майя», первым делом он выставит тебя на улицу.
– Ну, уж если кто-то из нас чего-то и лишится, так это ты, а не я. – Жулия курила сигаретку и пускала дым в лицо Мерседес. – У меня есть кое-какие фотографии.
