Полнолуние любви Том 1 - [15]

– Я никогда не отдам свою дочь за тебя замуж! – кричал Алваренга.

– А мы и не будем у вас спрашивать, – отвечал Родриго.

Его выдержка и благие намерения поговорить с Алваренгой спокойно улетучились.

– Флавия спит и во сне видит стать моей женой!

– Родриго, перестань, как тебе не стыдно! – рыдала Флавия.

– Я сейчас влеплю тебе пощёчину, – пообещала сыну Женуина.

– А я не могу с ним спокойно разговаривать, он не понимает человеческого языка. Флавия, идём отсюда! Мы сами устроим свою жизнь!

– Стой, Флавия! Не смей! – Алваренга проявил недюжинную силу и вырвался из рук Урбано и Калисто.

Он встал между Родриго и Флавией и дико закричал:

– Если ты прикоснёшься к моей дочери, я вызову полицию!

– При чём здесь полиция? Алваренга, иди домой, не позорься и не позорь свою дочь, – тихо сказала Женуина, подойдя к нему, но Алваренга её не услышал.

Налитыми кровью глазами он следил, как Родриго взял Флавию за руку, потянул за собой. Они перешли улицу. Родриго остановился и крикнул:

– В полицию он заявит! Спеши, пока не отправился на тот свет!

Алваренга метнулся к нему, раздался визг тормозов, и Алваренга упал под колёса неизвестно откуда взявшегося на этой улице «мерседеса».

– Отец! – дико закричала Флавия и бросилась к Алваренге.

Совсем по-другому решались семейные проблемы в доме Конрадо и Лаис.

Лаис знала, что Конрадо должен выпустить пар, и не надо ему мешать делать это, потому что после муж становится кротким и разумным. Поэтому она спокойно слушала перепалку Аугусто и Конрадо.

– Не понимаю, почему вы не даёте мне жить, как я хочу? Почему вы обязательно хотите знать, где я нахожусь и что делаю? Похоже, в этом доме только и занимаются тем, что следят за мной. – Аугусто нервно расхаживал по комнате.

Конрадо наблюдал за ним исподлобья. Было видно, что он с трудом сдерживает гнев.

– Аугусто набирается жизненного опыта, – встрял медовым голосом Вагнер. – По-моему, это полезно в его возрасте. Он, как бы это выразиться, проводит «полевые испытания». Вращается среди людей, чтобы понять, как они живут.

– А мы, выходит, – не люди, – насмешливо заметил Конрадо. – Среди нас ему вращаться неинтересно.

– Потому что ты всегда настаиваешь, чтоб было, по-твоему, – парировал Аугусто.

– Пока что я хозяин в своём доме.

– Я говорю не о доме. Я говорю об агентстве. Мне многое не нравится, многое кажется несовременным.

– Вот и заводи своё и делай по-своему.

– И заведу.

Конрадо, почему бы не попробовать по-другому? – Лаис поняла, что пора вмешаться в перепалку, пока она не переросла в ссору. – Дай Аугусто карт-бланш и. посмотри, как он справится с работой. У него же диплом специалиста по рекламе и… амбиции. Пусть он их и оправдает. Или не оправдает. Всё станет ясно.

– Но я не желаю спрашивать каждый раз разрешения, – сварливо сказал Аугусто.

Выглядел он усталым и печальным.

– Но ведь глава агентства я…

– А тебе никогда не приходило в голову, что у нас могут быть разные подходы к делу?

– Приходило. А тебе не приходило в голову, что за свои идеи надо расплачиваться собственными деньгами?

Лаис закрыла рот мужа ладонью.

– Понял! – Аугусто направился к двери.

– Подожди, Аугусто. Не уходи, я ещё не сказал своего слова.

– Я подумал, что меня уже выгнали из дома.

– Сейчас не время шутить, Аугусто. Ты не прав, и твой отец – тоже. Вы оба не правы, и сами знаете это.

– Да, мы оба сделали ошибку. Мы потеряли над собой контроль и говорили совсем не то, что нужно. – Конрадо обнял сына.

– Я тоже наговорил лишнего. Извини, отец,

– А теперь насчёт твоего возвращения в агентство, сынок. Я очень рассчитываю на Вагнера. Он прекрасный финансист, а у тебя масса идей. Вы вместе – это лёд и пламень, хорошее сочетание. Если позволишь дать совет – подумай о новой рекламе табака. Компании платят хорошие деньги, но весь мир ополчился на них. В США введён такой бешеный налог на сигареты, что табачные производители на грани банкротства.

– Я разделяю мнение правительства Соединённых Штатов, – сказал Аугусто голосом диктора «Голоса Америки».

Конрадо засмеялся.

– Я тоже. Но курильщиков ещё хватает, поэтому…

Лаис тихонько вышла из комнаты.

Когда-то двадцать лет назад она мучилась сомнениями: действительно ли её полюбил бескорыстно красавец Конрадо. За Лаис стояли миллионы, алмазные копи, кожевенные фабрики. За Конрадо – доброе имя его покойного отца, скромного служащего банка, необычайное усердие в учёбе и бешеная энергия. Дома Лаис давали понять, что она могла бы найти жениха и получше, что имущественное неравенство – не лучшая гарантия счастливого брака. Но Лаис влюбилась. И вот теперь она твёрдо знала, что не совершила ошибки: Конрадо любил её так же сильно, как в первые дни.

Огромную роль сыграла в их жизни мать Конрадо – Венансия. Несмотря на кажущееся легкомыслие, она была мудрой женщиной. Она сумела развеять все ревнивые сомнения Лаис и постепенно сделала так, что при кажущемся доминировании Конрадо главой семьи была её невестка – Лаис.

Обо всём этом думала Лаис, снимая макияж у зеркала в спальне. Муж подошёл сзади, обнял её нежно и, глядя в глаза её отражению в зеркале, сказал:

– Не знаю, чем бы всё это кончилось, если б не ты со своим умением утишать бури.