Полночь в кафе «Черный дрозд» - [46]

– Совсем забыла, Анна-Кейт. Вот, это от папы. – Она протянула мне какой-то конверт, на котором неразборчивым почерком было нацарапано мое имя.

– А что там? – удивилась я.

– Папа не говорил. Только просил вам его передать. Всем до свидания!

Саммер выпорхнула на террасу. Дверь за ней с лязгом захлопнулась.

– Надо починить дверь, чтобы не громыхала, – пробормотал Лук, приближаясь ко мне.

– Вот и почини, – поддакнула Джина, придвигаясь с другой стороны. – Что Обин пишет, Анна-Кейт?

Я рассмеялась. Очевидно, супруги Бартелеми сгорают от любопытства.

– Сейчас узнаем.

Я раскрыла конверт. Внутри оказалась сложенная втрое бумажка. Не представляя, что бы это могло быть, развернула ее и сразу же преисполнилась благодарности к Обину за такой чудесный подарок.

На листке, под надписью «Хочу немножко подсластить твою жизнь, Анна-Кейт. Обин», был тщательно расписан рецепт сладкого ежевичного чая.

Я быстро пробежала его взглядом, внимательно отмечая каждый ингредиент. В это время послышался громкий стук. Я подняла голову и, увидев за окном мистера Лейзенби, глубоко вздохнула.

Джина хихикнула.

– Анна-Кейт, думаю, это к тебе.

Я постаралась определить по выражению лица мистера Лейзенби, получил ли он во сне послание от покойной жены. В его глазах блестели слезы. Сердце упало. Подбежав, я распахнула дверь.

– Ну что?

Мистер Лейзенби опустил голову и вдруг, шагнув вперед, сжал меня в объятиях.

– Все отлично, получил! Спасибо, мисс Анна-Кейт!

И неожиданно для себя я обняла его в ответ.

13

– Вы живете где-то поблизости?

– Да, в горах. У меня домик на холме Крик-Хилл.

– Там, наверное, очень живописно. Самое то для фотографа, – заметил журналист, что-то черкнув в блокноте.

– Это точно. – Кэм поправил ремень висящей на шее фотокамеры.

– Вам удалось сделать снимки черных дроздов?

– Удалось, хотя недостаточно четкие. – Кэм показал журналисту на экране фотоаппарата полученные кадры.

– Да, изображения темные и расплывчатые, – кивнул тот. – Это потому, что снимали ночью?

Кэм погасил экран и задумчиво взглянул в окно, на растущие рядом шелковицы.

– Сомневаюсь.

Натали

«Нужно отменить консультацию», – выдохнула я себе под нос, торопясь из гостевого домика к припаркованной у дороги машине.

Ну и денек!

Точнее, даже не денек, а неделька.

Мама дуется на меня, во-первых, из-за того, что я не попросила ее посидеть с Олли, а во-вторых, из-за моей работы в кафе «Черный дрозд», и держится подчеркнуто холодно и отстраненно.

Каждый день кафе посещают все больше клиентов из числа любителей птиц. Я-то думала, интерес к черным дроздам скоро иссякнет, но, похоже, он только возрастает.

Я уже начала нервничать из-за завтрашнего дочкиного занятия в бассейне, тщетно пытаясь избавиться от всплывающих в воображении жутких картин: Олли уходит под воду и не выныривает.

К тому же меня пугает предстоящая встреча с психотерапевтом в Форт-Пейне. За последние дни я неоднократно порывалась ее отменить и сейчас об этом подумываю. При мысли о том, что придется разговаривать о Мэтте, меня охватывают чувства, которые я пыталась искоренить, спрятать в глубине души, что очень упростило бы жизнь. На этой неделе мне несколько раз пришлось бороться с паническими атаками, и я была совершенно вымотана.

Если бы не папа, возможно, я уже получила бы ответы на мучающие меня вопросы и наконец успокоилась.

Нельзя исцелиться с помощью пирога, Натали. Ты сама должна восстановить покой в душе.

Я привыкла расстраивать маму, но с папой так поступить не могла. Если психотерапевт поможет мне стать лучшей матерью для Олли, я готова ходить на консультации. Не допущу, чтобы паническая атака однажды случилась на глазах у дочери. Хорошо, что пока удается этого избежать. Как ни грустно признавать, мне действительно нужна помощь специалиста.

Маленькая коричневая птичка, которую я очень часто вижу в последнее время, села на забор и принялась преспокойно чистить перышки под травмированным крылом. Мое присутствие ее нисколько не смущало. Над глазами у нее две темные изогнутые полоски, напоминающие подведенные брови. Я представила, как птица наносит макияж, и мое настроение неожиданно улучшилось.

Вдоль дорожки росли кусты калины, от нежных розовых цветов исходил сладостный аромат – куда приятнее, чем запахи бекона, кофе, печенья и куриного стейка, которые пропитывают одежду и преследуют меня даже дома.

Чтобы избавиться от них, перед поездкой к психотерапевту я потратила несколько драгоценных минут на душ. Времени на укладку не оставалось, поэтому я просто расчесала волосы и переоделась в легкую длинную юбку и блузку без рукавов. Выбрала самые удобные сандалии, которые точно не станут травмировать мозоль. Она еще не успела полностью зажить, хотя мазь Анны-Кейт творит чудеса.

Как я ни торопилась, приводя себя в порядок, все равно уже опаздывала. Поскольку в Уиклоу все находится в пешей доступности, я на месяц забросила свой крошечный белый хетчбэк. Безусловно, это не могло на нем не отразиться. Автомобиль был покрыт слоем грязи и пыльцы. Прошедший недавно дождь перемешал их, превратив в картину в стиле импрессионизма. Глушитель окончательно отвалился. В баке почти не осталось бензина, а из-под бампера капало моторное масло. Нагнувшись, я обнаружила, что кто-то – вероятно, папа – специально подставил пластиковый контейнер, чтобы масло не растекалось под машиной.