– Почему бы вам не рассказать все по порядку? С чего все началось?
– Началось? Пожалуй, с похорон. Туда слетелась целая стая черных дроздов. Устроили настоящий цирк, черт возьми! – Фейлин Уиггинс резко хлопнула по столу ладонью, да так, что сладкий ежевичный чай выплеснулся из чашек. – Погодите! Погодите! Не вздумайте это писать в статье! Матушка заставит меня вымыть рот домашним лимонно-вербеновым мылом, если узнает, что я чертыхаюсь во всеуслышание.
Журналист пролистал блокнот.
– Мне казалось, вы говорили, что ваша мама умерла?
– Ах, вы не поняли. Что, впрочем, простительно, ведь вы не из наших краев. Уиклоу, молодой человек, – необычный городок. Боже, я бы не удивилась, если бы матушка восстала из гроба и прямиком ко мне с куском мыла в костлявых руках! – Решительно кивнув, Фейлин подняла указательный палец. – А вот это можете напечатать.
Анна-Кейт
Дикий гвалт, от которого и мертвый проснется, – не слишком приятное начало дня.
Очнувшись от крепкого сна, я села на постели и протерла глаза. Только пятнадцать минут шестого. Я не сразу поняла, где нахожусь, – знакомое ощущение. От него всегда становится спокойнее, почти так же, как от старенького лоскутного одеяла, кочующего со мной из города в город.
Постепенно в памяти начали всплывать все события минувшей недели. Уиклоу. Кафе. Похороны. Черные дрозды. Соседи.
О господи, соседи…
Глубоко вдохнув, я откинулась на подушки и прислушалась. Негромко жужжал кондиционер, тикали часы в коридоре, за окном пели птицы. Ничего необычного. Что же меня разбудило? Неужели бедняга Лейзенби опять ломится в двери кафе прямо под моей спальней? Боже мой, только не это! Конечно, милый, несчастный старик просто хочет получить кусок пирога, но я сейчас желаю лишь одного: накрыть голову подушкой и проспать еще полчаса, пока не прозвенит будильник.
Снаружи вновь раздались шум и невнятные крики. Остатки сна улетучились. В недоумении я отбросила в сторону лоскутное одеяло и соскользнула с кровати. Пригнувшись, чтобы никто с улицы не увидел меня в домашней майке и шортах, прокралась по пыльному дощатому полу к окну.
Над горами занимался рассвет – предвестник солнечного, влажного весеннего денька. Внизу во дворике толпились десятка два мужчин и женщин в широкополых шляпах и практичной обуви, с биноклями в руках. Выстроившись вдоль металлической ограды, они разглядывали что-то позади дома. Ни одного из незваных гостей я раньше не встречала.
Не то чтобы я знала всех в Уиклоу. Хотя сложилось впечатление, что с тех пор как перебралась сюда из Бостона, успела перезнакомиться со всеми жителями городка.
Эта неделя выдалась чрезвычайно напряженной. Все закрутилось после того рокового звонка, когда мне сообщили о скоропостижной смерти моей бабушки Зоры Кэллоу, или попросту Зи. Я сломя голову помчалась в Уиклоу – забытый богом городок, затерявшийся среди гор на северо-востоке Алабамы, – поговорить с бабушкиным юристом и распорядиться насчет похорон. Позже пришлось вернуться в Бостон, чтобы забрать вещи и отказаться от съемной комнаты в старом доме недалеко от университета, который я недавно окончила. Завершив дела, я загрузила чемоданы в машину и вновь отправилась в дальний путь: дорога до Уиклоу занимала семнадцать часов.
Приехав, я поселилась в крошечной квартирке над кафе «Черный дрозд». Похоронила любимую бабушку. И все это время тщетно пыталась избегать встреч с добродушными, но очень любопытными соседями, которые стремились выведать как можно больше сведений о загадочной внучке Зи, Анне-Кейт Кэллоу.
То есть обо мне.
Последние несколько дней в кафе сплошным потоком тянулись обитатели Уиклоу. Каждый приходил не с пустыми руками, а с завернутым в фольгу кабачковым хлебом (никогда не видела столько буханок сразу!), забавными историями из жизни, подробными рассказами о Зи и тысячей вопросов. Соседей интересовало буквально все: сколько мне лет, как прошло мое детство, где я училась, от чего четыре года назад умерла мама и кто мой отец. Я с удовольствием слушала их воспоминания о бабушке, но старалась по возможности уклоняться от ответов, особенно когда меня расспрашивали о папе: рано пока об этом говорить.
Теперь на кабачковый хлеб я даже смотреть не могу. События минувшей недели и без того меня совершенно вымотали, а тут еще это сборище под окнами с утра пораньше. Кто все эти люди?
Я толкнула вверх разбухшую от сырости оконную раму. Она протестующе заскрипела. Лицо овеял теплый, влажный воздух, словно прикоснувшись мокрым полотенцем.
– Эй! Доброе утро! – От звуков собственного голоса в висках запульсировала боль.
Накануне я весь день готовилась к открытию кафе. Единственные его сотрудники, энергичные супруги Лук и Джина Бартелеми, организовали для меня ускоренный обучающий курс: подсказали, как заказывать продукты, проводить инвентаризацию и обслуживать клиентов, помогли овладеть азами бухгалтерии. Кроме того, я ознакомилась с меню, состряпала несколько блюд и узнала, что где лежит на кухне. К вечеру в голове образовался полнейший сумбур, но Лук с Джиной клялись и божились, что я быстро освоюсь.
