Полковник - [29]
— Да ты что — смеешься, что ли?! — вскрикнул в ужасе мэнээс Скачков, торопливо переоделся в рабочую одежду, налил полный таз воды и шваброй стал сдирать побелку.
Кое-где она крепко держалась, содрать было трудно, мэнээс Скачков переворачивал швабру другой стороной и тыкал в потолок голой палкой, скоблил и в конце концов промывал трудное место. Со швабры, с потолка, вообще неизвестно откуда текло на него и брызгало. Мэнээс уже привык, морщился лишь, когда попадало в глаза. Голова и плечи давно были мокрыми, грязные липкие струйки стекали по спине, мэнээс Скачков ничего не хотел замечать, менял тазик за тазиком и так остервенело шуровал своей шваброй, что уже к полуночи потолок был промыт до серенькой голубизны, а на полу, на мебели, газетками прикрытой, везде валялись бесформенные комки грунтовки, побелки, известки. Когда комки попадались под ноги, мэнээс отшвыривал их ногою, комки взлетали серыми куропатками и смачно пришлепывались к стенам с полусодранными обоями.
Отмываясь потом в ванне, мэнээс Скачков пытался восстановить вчерашний процесс побелки — вроде бы все правильно он делал, и все же, вероятнее всего, каких-то веществ в исходных реактивах не хватало. Ну ладно, купороса он явно переложил, но ведь отваливаться-то не должно! Вот в чем дело, должно держаться! А оно отваливается. Нет, каких-то веществ явно не хватало. Надо думать… Обязательно думать надо мэнээсу…
VI
На этот день Директор назначил знакомство с Центром. После бессонной ночи наутро лицо его было серее обычного, движения вялы, из машины, в Центр доставившей его, вылезал недовольный, с кряхтением. Но не отменять же собственное решение. Первый зам уже сбегал к нему по ступенькам бодро и энергично. Лучезарно светясь, Игорь Серафимович помог своему директору выбраться из машины.
— С чего пожелаете начать, уважаемый Глеб Максимович? — И первый зам взмахом руки окинул здание Центра. — На верхних этажах у нас, — с улыбкой вращенье легкое кистью изобразил, — на верхних — биосферы, ионосферы, ноосферы и прочие э-э-э… высокие сферы, а тут, на нижних этажах, да и в подвалах, так сказать, на нижних этажах микромира, — бактерии, вирусы, клетки, так куда же мы все-таки — на облака иль в преисподнюю?
— А-а… — махнул вяло директор. — Не все ли равно, давайте в преисподнюю, что ли, для начала, все ж не подниматься по лестницам.
— По лестницам не придется — скоростной лифт, но вы правы, снизу начать лучше всего для общего знакомства, жизнь предстанет, так сказать, пред вами во всем своем разрезе, на всех своих уровнях, поэтому — в подвал!
— В подвал? Зачем в подвал?
— В подвале самое начало жизни, там у нас математики.
— И чем же занимаются математики? Если сформулировать попроще.
— Если сформулировать попроще, то решают проблему самосборки предбиологических структур, завлабораторией доктор физико-математических наук Драчук, замечу — неплохой специалист по теоретической физике.
— Ну-ну… ведите к своему специалисту…
И спустившись из обширного вестибюля Центра по крутой лестнице в полуподвальное помещение, они оказались в лаборатории Драчука. Машины пощелкивали, помигивали, гудели и даже произносили бесполые слова. Вообще как-то сразу ощущались здесь многогранные процессы, текущие в этих умных машинах, что окружали со всех сторон. Разноцветные, разномастные, разных габаритов, они как-то уж очень уютно, почти по-домашнему общались между собою — поглощали информацию, выдавали информацию, запоминали или, наоборот, ненужное стирали в своей памяти. Тут явно ощущался уже какой-то налаженный, чуть ли не интимный, свой электронный мирок.
Высоких посетителей уже ждали, тотчас усадили на стулья перед экраном дисплея. И тут же на угольно-черном экране, словно светлячки, то тут, то там стали вспыхивать белые квадратики — это заработала самая главная ЭВМ. Причудливым узором разбилось поле дисплея на белых и черных. Они, войска перед сражением, заняли выжидательные позиции. Минута — и поле ожило, забегали световые пятна, узоры мгновенно сменяли друг друга. То наступали белые, то их начинали теснить черные. Но такая ситуация длилась сравнительно недолго. Постепенно черные квадраты стали давить белых. Только в центре поля и по флангам последние кое-как сохраняли еще свои позиции, но по всему уже было видно, что белые отбиваются из последних сил. И вот настал желанный миг — поле-экран полностью очистилось, черные победили! Так завершился этот странный поединок. Но что за противники скрываются за масками квадратов? Какие силы заставили их начать борьбу? И наконец, где их истинное место битвы?
Когда погас экран, директор и его первый зам повернули головы к заведующему лабораторией, который в этот миг, сложивши на груди руки, откинувши львиную голову, с полуприщуренной улыбкой все еще смотрел на погасший экран. Но вот встрепенулся, чувствуя, что высокие гости в нетерпении. Драчук, важно похаживая перед экраном, стал неторопливо раскрывать секрет только что виденного боя между черными и белыми. Оказалось, что черные и белые — это системы молекул, первые прообразы жизни, так называемые эобионты,
Юрий Александрович Тешкин родился в 1939 году в г. Ярославле. Жизнь его складывалась так, что пришлось поработать грузчиком и канавщиком, кочегаром и заготовителем ламинариевых водорослей, инструктором альпинизма и воспитателем в детприемнике, побывать в экспедициях в Уссурийском крае, Якутии, Казахстане, Заполярье, па Тянь-Шане и Урале. Сейчас он — инженер-геолог. Печататься начал в 1975 году. В нашем журнале выступает впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В городе появляется новое лицо: загадочный белый человек. Пейл Арсин — альбинос. Люди относятся к нему настороженно. Его появление совпадает с убийством девочки. В Приюте уже много лет не происходило ничего подобного, и Пейлу нужно убедить целый город, что цвет волос и кожи не делает человека преступником. Роман «Белый человек» — история о толерантности, отношении к меньшинствам и социальной справедливости. Категорически не рекомендуется впечатлительным читателям и любителям счастливых финалов.
Кто продал искромсанный холст за три миллиона фунтов? Кто использовал мертвых зайцев и живых койотов в качестве материала для своих перформансов? Кто нарушил покой жителей уральского города, устроив у них под окнами новую культурную столицу России? Не знаете? Послушайте, да вы вообще ничего не знаете о современном искусстве! Эта книга даст вам возможность ликвидировать столь досадный пробел. Титанические аферы, шизофренические проекты, картины ада, а также блестящая лекция о том, куда же за сто лет приплыл пароход современности, – в сатирической дьяволиаде, написанной очень серьезным профессором-филологом. А началось все с того, что ясным мартовским утром 2009 года в тихий город Прыжовск прибыл голубоглазый галерист Кондрат Евсеевич Синькин, а за ним потянулись и лучшие силы актуального искусства.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
Книга, которую вы держите в руках – о Любви, о величии человеческого духа, о самоотверженности в минуту опасности и о многом другом, что реально существует в нашей жизни. Читателей ждёт встреча с удивительным миром цирка, его жизнью, людьми, бытом. Писатель использовал рисунки с натуры. Здесь нет выдумки, а если и есть, то совсем немного. «Последняя лошадь» является своеобразным продолжением ранее написанной повести «Сердце в опилках». Действие происходит в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. Основными героями повествования снова будут Пашка Жарких, Валентина, Захарыч и другие.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.