Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект - [14]
Заслуживают внимания книги, выходящие за рамки исследования двусторонних отношений европейских держав. Место Российского государства в мировом и европейском геополитическом пространстве представила в своем полемическом труде Н.А. Нарочницкая. Она обращает внимание на то, что по геополитическим и военно-стратегическим соображениям Англия была заинтересована в такой европейской войне, где Германия и Россия были бы противниками, «взаимно избивая» друг друга[133]. В нашей работе использованы работы Э.А. Позднякова и К.В. Плешакова по геополитике, поскольку эти авторы используют геополитические дефиниции в историческом контексте. Б.А. Шмелев[134] считает, что для определения политики РФ в ЦВЕ необходимо изучать политику России в начале ХХ века.
В целом из историографического обзора следует, что существует потребность в дальнейшем изучении политики Российской империи, Советского Союза, Германии, Польши, Чехословакии и Литвы в ЦВЕ.
1.2. Методология исследования
Методологические основы данного исследования определялись принципом учета всех факторов политики России на ее западном направлении с позиций диалектики и историзма в контексте исследования геополитического императива и общей иерархии приоритетов внешней политики России, а также динамики развития международных отношений в ЦВЕ, обусловленной соперничеством великих держав за сферы влияния.
Научный труд построен на основе проблемно-хронологического принципа, что позволило сочетать синхронный и хронологический методы. Вместе с тем для сравнительного анализа применялся историко-ситуационный метод и системный подход, предполагающие рассмотрение темы в рамках эволюции международных отношений в Европе, с показом логики и движущих сил истории. Это дает возможность выявить истоки проблемы и учесть последующее развитие породившей ее тенденции. В частности, изучению преемственности политики Российского государства помогло применение принципа «короткого и длительного периодов», расширяющего временные рамки исследования. «Длительный период» позволил обратиться к растянутому во времени историческому процессу, установить связи с предшествующей и последующей эпохой. В рамках «короткого периода» изучались отдельные исторические события, деятельность политиков, военных, дипломатов.
Непоследовательность и зигзаги военно-политической линии советского руководства, в том числе колебания Ленина и жесткий волюнтаризм Сталина, имели свои объективные причины. Как известно, цели, интересы и стремления формулируют отдельные факторы исторического процесса, но на это влияет вся ситуация и позиции социальных и политических институтов. Их установки подчиняются социальному конструированию: они пропускаются сквозь фильтры коллективной идентичности, групповых связей, через чувство принадлежности или лояльности. В типичных для того времени неопределенных ситуациях военные планы настоятельно требовали легитимизации – при посредстве коллективно вырабатываемых для того или иного момента когнитивных (познавательных) и нормативных категорий.
В Советском Союзе геополитику не признавали наукой, поэтому говорить о ее методологической роли нет возможности. Вместе с тем в 1920-1930-е годы развивалась политическая география, использовавшая геополитический понятийный аппарат в советской интерпретации. Стали общепризнанными термины граница, рубеж, буферная зона, Центральная Европа, приграничье. После окончания «холодной войны» ситуация изменилась: в отечественной литературе по теории международных отношений геополитическое направление стало наиболее влиятельным.
Однако российская геополитика сравнительно молода, поэтому автору ближе устоявшиеся западные концепции. В книге использована методика «реалистической школы», довольно адекватно отражающая мотивы поведения государств с XVII в. и до начала «холодной войны». Впрочем, «реалисты» и «холодную войну» рассматривали как геостратегическое стремление СССР к мировому господству. В западных странах почти все аспекты международных отношений исследуются с позиции теории «реализма», видным представителем которой являлся американский ученый Х.И. Моргентау. Постулаты теории «реализма» гласят: 1. Национальные государства как субъект международных отношений выражают свои интересы в категориях силы. 2. Внутренней пружиной международных отношений является борьба государств за максимальную степень своего влияния во внешней среде. 3. Оптимальным состоянием внешней среды является равновесие сил, которое достигается политикой баланса сил, предупреждая образование коалиционной мощи, превосходящей мощь коалиций существующих государств[135]. Важную роль в борьбе государств за выгодный баланс сил Моргентау и его последователи отводят геополитической составляющей. Национальные устремления народов ЦВЕ автор рассматривает через призму методологии ментальных карт.
