Политика и литературная традиция. Русско-грузинские литературные связи после перестройки - [120]

Шрифт
Интервал
сближающую роль.

В период неприсутствия России в Грузии культурные отношения между странами выстраивались из единоверной, христианской перспективы, а в период присутствия (имперский и советский периоды) – из религиозной и политической. В постсоветский же период оба фактора перестали играть решающую роль. После развала СССР, с 1985 по 2014 год, обоюдная «мода» на Грузию и на Россию приутихла. Травма политического разрыва, желание провозгласить который появилось благодаря гласности и перестройке, вылилась в демифологизацию и ресемантизацию устоявшихся и активно поддерживающихся, особенно в советский период, понятий и образов. Вскрылись недосказанности прошлого. О взаимных благах уже никто не говорил. Как в русской, так и в грузинской литературе доминирующе и открыто стал звучать язык для «своих». В Грузии он сформировался из-за ментальности колонизованного народа, а в России – благодаря имперской ментальности. И этот язык, подогретый обострившимися вопросами национализма, превратился в язык вражды. Правда, если русский доступен обеим сторонам, так как за годы пребывания в империи грузины овладели им, иногда даже до уровня носителей языка, то грузинский остался закрытым, только для «своих», что определяет возможность или невозможность доступа к информации.

Миф о Грузии и ореол неприкосновенности, существовавшие многие годы, были разрушены. Слом во вроде бы идеально дружеских отношениях, которые выглядели как двухсотлетнее признание друг другу в любви, произошел после возможности высказать травмировавшие переживания, накопившиеся еще с имперских времен. Они были связаны с фактическим лишением привилегий грузинской элиты и упразднением автокефалии грузинской церкви в начале XIX века, с подавлениями народных восстаний как в имперский, так и в советский периоды, с аннексией Грузии в 1921 году, с репрессиями и расстрелами, а позже с событиями 9 апреля 1989 года и с постсоветскими войнами в Абхазии и Южной Осетии.

Учитывая перечисленное, становится понятно, что в грузинской литературе существовал образ русского колонизатора/оккупанта, который в советский период был завуалирован и скрыт с помощью национального языка, а также литературных приемов (мифологизация, метафора, аллегория). Если в грузинской литературе, говоря условно, звучала тема «грузин как жертва империи», то в русской темы «русский как жертва» до недавнего времени не было. Отношения развивались в романтическом ключе. Эта тема зазвучала лишь в 1986 году в рассказе Астафьева «Ловля пескарей в Грузии», о котором уже шла речь, и развилась уже в постсоветской литературе. Причиной этому стали социальные сдвиги постсоветского периода, когда советские миссионеры (инженеры, учителя), приехавшие в Грузию для помощи в развитии индустрии и образования или эвакуированные во время Великой Отечественной войны, оказались обвиненными в роли захватчиков. Романтический дискурс и широко использовавшиеся литературные приемы (мифологизация, аллегоризация) отходят далеко на задний план. На переднем плане звучит язык обиды и агрессии по отношению к совместному прошлому. Критика прошлого – это отправная точка для построения будущего. Ее интенсивность и резкость были подогреты войнами. В литературе начался процесс демифологизации, ресемантизации и деконструкции. Развенчанию подверглись советские клише и культовые имена (Сталин, Пушкин), а также традиционные мотивы. На смену «дружбе народов» пришли открытый всплеск национализма и ксенофобии, изменение парадигмы «друг – враг» (демонизация России и демифологизация образа России-медведя, продолжение и, напротив, развенчание мифа о гостеприимстве в Грузии), демифологизация ранее идеализированных и романтизированных образов, внедрение в контекст понятий «агрессор», «жертва» и «оккупант» по отношению к обеим сторонам. Если в русской литературе тема жертвы, большей частью, звучала в связи с социально-бытовым контекстом и национализмом, то в грузинской это было связано с политическим дискурсом: сначала грузины – жертвы советской власти, в том числе и в лице грузинских республиканских властей, а затем этот нарратив изменился в сторону российской/русской власти.

На жанровом и тематическом уровне, в одном ряду с уже известными и перечисленными в книге жанрами (например, путешествие в Грузию) и темами (Грузия-рай, русский колонизатор), новой неотъемлемой частью становятся тема разрушенного рая и изгнания из рая, а также темы войны, беженцев, людей межкультурного пространства (культурных гибридов). Последняя, тема культурных гибридов, которые стали новыми лишними людьми, – новейшая для литературы русско-грузинского контекста. На сегодняшний день она связана с вопросами, которые предстоит изучить подробнее. Художественная литература отреагировала на образование «новой» социальной группы, существование которой ранее мало кого интересовало. Проблемы мульти– и транскультурализма, с которыми ассоциировался запад, стали теперь частью нового постсоветского пространства.

Новейшей в русско-грузинском контексте стала и тема войны. Количество и объем произведений о постсоветских войнах разнятся. С одной стороны, на обоих языках появилось несколько романов, посвященных 1990-м годам, но о событиях в Южной Осетии 1990-х годов их количество мизернейшее (их практически нет), с другой стороны, на русском языке вышло минимальное число текстов о Революции роз (2003) и о Пятидневной войне (2008), а книг на грузинском, где отражается противостояние России и Грузии, оказалось много. Такой диссонанс является иллюстрацией тематических приоритетов у самих писателей и подтверждением существующего раскола политических взглядов.

Продолжить чтение
Рекомендуем почитать
На траверзе — Дакар

Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.

Историческое образование, наука и историки сибирской периферии в годы сталинизма

Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.

Интеллигенция в поисках идентичности. Достоевский – Толстой

Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.

Князь Евгений Николаевич Трубецкой – философ, богослов, христианин

Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.

Технологии против Человека. Как мы будем жить, любить и думать в следующие 50 лет?

Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.

Лес. Как устроена лесная экосистема

Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.

Феноменология текста: Игра и репрессия

В книге делается попытка подвергнуть существенному переосмыслению растиражированные в литературоведении канонические представления о творчестве видных английских и американских писателей, таких, как О. Уайльд, В. Вулф, Т. С. Элиот, Т. Фишер, Э. Хемингуэй, Г. Миллер, Дж. Д. Сэлинджер, Дж. Чивер, Дж. Апдайк и др. Предложенное прочтение их текстов как уклоняющихся от однозначной интерпретации дает возможность читателю открыть незамеченные прежде исследовательской мыслью новые векторы литературной истории XX века.

Самоубийство как культурный институт

Книга известного литературоведа посвящена исследованию самоубийства не только как жизненного и исторического явления, но и как факта культуры. В работе анализируются медицинские и исторические источники, газетные хроники и журнальные дискуссии, предсмертные записки самоубийц и художественная литература (романы Достоевского и его «Дневник писателя»). Хронологические рамки — Россия 19-го и начала 20-го века.

Языки современной поэзии

В книге рассматриваются индивидуальные поэтические системы второй половины XX — начала XXI века: анализируются наиболее характерные особенности языка Л. Лосева, Г. Сапгира, В. Сосноры, В. Кривулина, Д. А. Пригова, Т. Кибирова, В. Строчкова, А. Левина, Д. Авалиани. Особое внимание обращено на то, как авторы художественными средствами исследуют свойства и возможности языка в его противоречиях и динамике.Книга адресована лингвистам, литературоведам и всем, кто интересуется современной поэзией.

Другая история. «Периферийная» советская наука о древности

Если рассматривать науку как поле свободной конкуренции идей, то закономерно писать ее историю как историю «победителей» – ученых, совершивших большие открытия и добившихся всеобщего признания. Однако в реальности работа ученого зависит не только от таланта и трудолюбия, но и от места в научной иерархии, а также от внешних обстоятельств, в частности от политики государства. Особенно важно учитывать это при исследовании гуманитарной науки в СССР, благосклонной лишь к тем, кто безоговорочно разделял догмы марксистско-ленинской идеологии и не отклонялся от линии партии.