Политика Англии в Африке - [100]

Наконец, в отношениях Англии с ЮАР немалую роль играют соображения военно-стратегического характера. В военных планах английского империализма придается большое значение военно-морской базе Саймонстаун, расположенной недалеко от мыса Доброй Надежды. В 1955 г. английское правительство подписало с правительством ЮАС соглашение, по которому Англия получила право на использование базы в Саймонстауне как в мирное время, так и в случае войны. По этому соглашению в мирное время контроль и руководство базой и всем прилегающим к ЮАР морским районом принадлежит южноафриканским военным властям, а в военное время — командованию королевского флота Великобритании. Подписание этого соглашения английские правящие круги рассматривали как крупную дипломатическую победу. В знак благодарности правительству ЮАР Англия тотчас же после подписания соглашения приняла от него заказ на строительство 20 морских судов, в том числе минны? тральщиков и подводных лодок, на общую сумму 18 млн. ф. cт. сроком на восемь лет [441]⁰.

Военно-морской базе в Саймонстауне отводится исключительно важное место в военно-стратегических планах как Лондона, так и штабов НАТО. Журнал «Уорлд Тудэй» писал, что «Британия и ее партнеры по НАТО разделяют с Южной Африкой интерес к морским путям вокруг мыса Доброй Надежды. Этот интерес связан не столько с перспективой мировой войны, сколько с возможностью ситуации, при которой по какой-либо причине проход через Суэцкий канал станет трудным или невозможным» [442].

В весьма любопытной статье Уильяма Гуттериджа «Интересы британской обороны в Южной Африке» автор, анализируя значение Саймонстауна, указывает, что в настоящее время су-шествуют три морских пути в Индийский и Тихий океан из Европы и Америки: через Панамский канал, Суэцкий канал и вокруг мыса Доброй Надежды. В случае какого-либо кризиса, отмечает Гуттеридж, два из них могут быть закрыты для судов по указанию местных правительств или в результате актов саботажа. Автор напоминает, что во время Суэцкого кризиса 1956 г. 400 судов ежедневно обходили мыс Доброй Надежды. Отсюда понятно, отмечает он, что «безопасность южноафриканских портов имеет несомненно некоторое отношение и к безопасности Великобритании и Запада» [443]. Возражая тем, кто считает, что Саймонстаун из-за своих ограниченных возможностей в снабжении топливом крупных морских судов должен стать по преимуществу ремонтной базой, что как военная база он должен быть заменен строящимися базами на островах в Атлантическом и Тихом океанах, Гуттеридж пишет: «Острова Вознесения, Святой Елены, Сейшельские, Маврикий — все их легко перечислить, но, вероятно, менее легко превратить в эффективную замену давно налаженного комплекса сооружений» [444].

Саймонстауном не ограничивается то значение, которое придается Южной Африке в военной стратегии Запада и, в частности, английского империализма. В разрабатываемых в штабах НАТО военно-стратегических планах Южная Африка рассматривается как важнейший коммуникационный центр для осуществления авиационной и морской связи между Европой и Азией. В уже цитировавшейся статье Гуттеридж пишет: «Возможное закрытие авиапутей на Среднем Востоке привело к изучению так называемых воздушных путей Содружества через Африку… Но политика неприсоединения африканских государств означает ненадежность этих линий. Западная, Центральная и Восточная Африка поэтому, видимо, неприемлемы для Запада со стратегической точки зрения… Следовательно, нужно усилить использование путей, пересекающих Африку все дальше и дальше к югу, пока они не пройдут через крайнюю оконечность континента» [445].

Отдавая себе отчет в том, какие выгоды может извлечь ЮАР из проявленного к ней интереса в штабах НАТО, министр обороны Фуше в 1963 г. заявил, что после начала третьей мировой войны, если Суэцкий и Панамский каналы окажутся закрытыми, в Южной Атлантике и Индийском океанах будут находиться 2 тыс. судов, которые не смогут обойтись без портов ЮАР. Фуше многозначительно спросил: «Где Англия будет обучать свои войска, в случае если начнется ядерная война между Востоком и Западом? Она может обучать их здесь в Африке. А где в Африке будет безопасно это делать, за исключением Южной Африки?»[446]. В июле 1965 г. министр обороны хвастливо подчеркнул, что в «Южной Африке можно произвести взрывы, самые мощные из всех известных миру до сих пор» и что «2 тыс. белых ежегодно получают военную подготовку» [447].

Более того, по словам тунисского еженедельника, «некоторые африканские правительства опасаются, что Претория уже располагает атомными устройствами, которые она может использовать против тех соседних государств, которые отважатся поддержать народное восстание против ее режима»[448].

После убийства осенью 1966 г. премьера ЮАР Фервурда его преемник Форстер заявил: «Моя задача — идти дальше по пути, на котором пал Хендрик Фервурд». Выполняя эту «задачу», правительство Форстера усилило расовый террор, приняло новый драконовский закон против инакомыслящих, увеличило военные расходы на 10 %. Связи английского правительства с правящими кругами ЮАР становятся в последнее время все более тесными. В основе этого сближения лежат прежде всего экономические факторы. В связи с тем что позиции английского капитала в Конго (Киншаса), Замбии, Танзании и других странах оказались потесненными, роль ЮАР как прибыльной сферы английских инвестиций еще больше возросла. Быстро растет торговля ЮАР с Англией — торговый оборот между ними в 1966 г. достиг 600 млн. ф. ст. Кроме того, огромное значение для Англии имеет продажа южноафриканского золота на лондонском рынке, который золотопромышленники предпочитают американскому вследствие существующих в Англии более высоких цен на золото, а также в силу ряда политических причин. В январе 1967 г. министр экономики ЮАР Дидерих посетил ряд стран Западной Европы, в том числе Англию, добиваясь увеличения экспорта ЮАР в эти страны. Официальные круги Лондона проявили большой интерес к этому визиту. Касаясь отношений ЮАР с Англией, Дидерих заявил по возвращении из поездки, что «в будущем Великобритания намерена поддерживать и расширять торговые связи с ЮАР».