Политические партии Англии. Исторические очерки - [127]
Тенденция роста абсентеизма проявилась не только в отношении всеобщих парламентских выборов (максимальная явка на всеобщие выборы в послевоенный период составила 84 % в 1950 году, минимальная — 71,5 % в 1997 году[930], — и рекордно низкая в 2001 году — 59,4 %, повысившись до 66 % к выборам 2015 г.). Явка на местные, дополнительные, и особенно на выборы в Европарламент также была низкой и сопровождалась увеличением доли голосов за третьи партии. Характерно, что в 1999 г. в парламент Шотландии и в Национальную Ассамблею Уэльса после деволюции, в Ассамблею Лондона и в Европарламент выборы проводились по разным системам пропорционального представительства, явка же самой высокой была на выборы в Шотландии, достигнув 58 %[931]. Попытки правительства Блэра обратить рост абсентеизма вспять путем введения более гибких форм голосования не удались. Таким образом, ни более короткая по срокам предвыборная кампания, ни сама процедура голосования не были причиной абсентеизма.
Резкий рост абсентеизма вызвал множество комментариев относительно разочарования электората в политике правительства Блэра и угрозы демократическому процессу. Справедливости ради надо отметить тот факт, что ни одна партия не получила больше голосов, чем лейбористы. В то же время было бы благодушием считать, что низкая явка свидетельствует о полной удовлетворенности избирателей деятельностью правительства и что при недовольстве правительством и желании его сменить явка была бы выше (как в 1992 г.).
При долгосрочном упадке двухпартийной системы и размывании голосования по «классовой принадлежности» конкретные причины снижения явки в 1997 г. лежали в абсентеизме разочарованных сторонников тори, а в 2001 г. — в абсентеизме сторонников лейбористов, как разочарованных, так и уверенных в «обвальной» победе.
Снижение явки и голосования за лейбористов распределились по стране равномерно. В целом снижение явки объясняют заведомо известным результатом. В этом случае более острая конкурентная борьба между партиями с неизвестным исходом может привлечь избирателей на участки для голосования, но долгосрочная тенденция абсентеизма сохранилась.
Опасения по поводу того, что лейбористы могут проиграть из-за неявки в маргинальных округах, не оправдались. На выборы не пришли сторонники лейбористов в традиционных их устойчивых (safe) округах, где они вели с большим отрывом, либо в округах, где тактическое голосование отдавало преимущество либеральным демократам. Действительно, в маргинальных округах, которые могли отойти консерваторам, поддержка лейбористов была выше обычной.
Лейбористы во многом способствовали эрозии «классового голосования»: добившись поддержки со стороны «среднего класса» и стабилизировав ее, они потеряли при этом часть традиционного электората из рабочего класса, т. е. по существу превратились в «партию для всех» (catch-all party). Что касается абсентеистов-лейбористов, то традиционные сторонники лейбористов из рабочего класса остались дома, в том числе и потому, что социальный профиль партии претерпел существенные изменения: по мнению «Таймс»[932], социалистическая партия стала напоминать американских демократов. Опрос показал, что половина электората в целом и 40 % сторонников лейбористов согласились с тем, что партия в последние годы «слишком поправела». Среди тех, кто голосовал за лейбористов в 1997 г., но не стал голосовать за них в 2001 г., эта доля составила 60 %[933].
Тори были слишком непопулярны среди своего традиционного электората из среднего класса. В 1997 г. явка среди сторонников консерваторов снизилась из-за нежелания твердых сторонников тори голосовать за Мейджора, с одной стороны, и из-за нежелания голосовать против своих консервативных убеждений, с другой. По этой же схеме действовали и 8 % абсентеистов-лейбористов на выборах 2001 г. Отсюда, рост голосов, полученных либеральными демократами за счет «разочарованных тори» и «разочарованных лейбористов»: нежелание голосовать за явного противника в сочетании со стремлением «наказать» свою партию приводит к росту голосов за третьи партии.
Тори во все возрастающей степени теряли поддержку «среднего класса». Полем битвы, на котором выигрывают или проигрывают выборы, стали округа с высокой концентрацией этой социальной группы. В 1980-х гг. они были бастионами тори, на выборах же 2001 г. поддержка «средним классом» (по классификации британских социологов — группы АВС1) консерваторов упала до рекордно низкого уровня в 38 %, а лейбористов поднялась до рекордно высокого — 36 %[934]. Более того, численность «среднего класса» в электоральном корпусе существенно возросла: в 2001 г. численность избирателей из рабочего класса и «среднего класса» сравнялась, составив примерно по 50 %.
