Политические идеи XX века - [52]
Из-за массового систематического истребления людей, составляющего основу его политики и выражающего совершенно конкретное мировоззрение, нацизм не может быть отождествлён в строгом смысле слова ни с какой другой формой власти. Есть серьёзные основания полагать, что проведение политического "курса путём умышленного убийства огромного количества людей является достаточно важной характеристикой режима, чтобы не принимать во внимание все остальные параметры. Отказ от приоритетного анализа этого критерия означал бы игнорирование огромного влияния, оказанного фактом массового уничтожения на эволюцию идей после 1945 года. В этом смысле нам кажется оправданной позиция А.Аренда (A.Harendt), который считал, что существует гораздо большее родство между нацизмом и сталинизмом, чем между нацизмом и фашизмом.
Итальянский фашизм похож на нацизм характером тоталитарного государства. Однако известно, что, несмотря на открытую приверженность идеям тоталитаризма, Муссолини установил тоталитарный режим в Италии практически в конце своего правления, в 1936-1938 годах. Зга эволюция отражает с одной стороны стремление имитировать нацизм, с другой стороны - внутреннюю логику развития цезаризма и догматизма, характеризовавших итальянский режим. Кроме того, хотя фашизм Муссолини и выражал расизм и антисемитизм, осбенно начиная с 1938 года, они не составляли фундамент его мировоззрения. Фашизм не был основан на расизме, появившемся в XIX веке, ни на идее миссии "избранного народа". Германизм не имеет эквивалента ни в одной другой стране.
Термин "фашизм" отражает название движения, созданного Муссолини в 1919 году и обеспечившего его приход к власти в Италии в 1922 году. Затем это слово стало несколько произвольно употребляться в отношении диктаторских движений и режимов, выступавших про-
тив демократии и либерализма в неспокойные межвоенные годы. Так термин фашизм поглотил термин нацизм. Это одно из понятий, имевших вначале весьма точное определение, которое впоследствии от частого эмоционально окрашенного употребления перестало соответствовать чему-то конкретному. Это слово часто порождает или сопровождается чувством ненависти, которое искажает его первоначальный смысл. "Фашизм" стал синонимом слова "зло", так же, как "демократия" стала синонимом слова "добро". В послевоенной Европе слово "фашист" стало ругательством. Для объективного анализа этого понятия следует очистить его от психологических наслоений.
Трудность заключается в том, что фашизм Муссолини возник и стал развиваться не как уникальное явление, а как одно из целой туманности европейских движений и режимов, вдохновляемых сходными, но не всегда одинаковыми идеями. Чтобы понять суть фашизма, следует охарактеризовать эту обширную туманность, образовавшуюся после первой мировой войны, словно шлейф пыли, во всех без исключения странах Европы, а также за пределами европейского континента. Это идеологическое течение, возникшее как реакция на неблагополучное положение во всех областях: экономический и "социальный кризис вследствие дегуманизации труда и массового переселения людей из деревень в города; политический кризис в результате неприспособленности новых демократических режимов, а также злоупотреблений и коррупции в демократических государствах; интеллектуальный и духовный кризис, порождённый современным рационализмом и размыванием религиозных и моральных ценностей. Отсюда многочисленные призывы к созданию авторитарной власти, носительницы духовных ценностей, способной положить конец злоупотреблениям экономичекого и политического либерализма и вдохнуть идеалы в иссохшие души. В ответ на такие призывы возникло течение, предшествующее зарождению фашизма, которое можно назвать этократической диктатурой.
Это движение основывется на совокупности идей, что существенно усложняет его анализ. Там можно различить влияние якобинцев и народного национализма Барреса, бонопартизма, буланжизма, анархо-революционного синдикализма Сореля, корпоратизма Латурдюпена (La Tour du Pin), идей "естественной" политики и т.д.. В общем, взрывчатая смесь реакционных, футуристических, якобинских, народнических идей, христианского консерватизма и языческих мифов, а также многого другого.
Фашизм Муссолини, одно из множества проявлений подобных настроений, был явно ошибочно принят за прототип режимов и движений, тогда как в действительности он мог претендовать лишь на название "фашистский". Поскольку никакое другое определение не подходило для обозначения антидемократических сил и поскольку он сыграл важную роль в период между двумя мировыми войнами, он был выбран
скорее из эмоциональных соображений, чем из таксономических для характеристики всей туманности. На самом деле итальянский фашизм представляет собой лишь одну из форм данного явления.
Режим Муссолини характеризовался этатизмом, ставшим со временем тоталитарным; язычеством, провозглашавшим "естественные" ценности; намерением создать нового человека, напоминающего сверхчеловека Ницше; тогда как большинство "фашистских" и "профашистских" режимов и политических движений, возникших в Европе после первой мировой войны и требовавших установления идеологизированной диктатуры, защищали традиционные христианские ценности.Итальянский фашизм отличался также децентрализованым корпоратизмом, превратившимся в этатизм в результате логического развития; скорее моралью, чем идеей искупления. Список политиков и доктрин фашистского толка можно продолжать до бесконечности: на юге Европы - диктатуры Примо де Ривера и Франко в Испании, диктатура Салазара в Португалии, диктатуры генерала Пангалоса, а затем генерала Метаксаса в Греции; в центральной Европе - движение Порядок и Традиция в Швейцарии, правительства Зейпеля, Дольфуса и Шушнига в Австрии, формирования Хлинка и Тисо в Словакии, правительства Хорти в Венгрии, Легион Святого Михаила в Румынии, авторитарные режимы короля Кароля в Румынии, царя Бориса в Болгарии, короля Александра в Югославии, консервативное правительство Пил-судского в Польше, партия Дегреля в Бельгии, Французская народная партия Дорио во Франции и т.д. Везде провозглашались христианские или корпоратистские идеалы, верность традициям древней сельской общины. В этом контексте фашизм Муссолини, имитирующий режим цезарей и склонный к язычеству, но установивший идеологизированную диктатуру, может рассматриваться не как характерный пример, а как одно из специфических проявлений авторитарной политической мысли в истории Европы.
Когда отгремели последние залпы Второй мировой войны, союзники – США, Великобритания и СССР – сполна воспользовались материальным и интеллектуальным наследием нацистской Германии. И это относится не только к вывозу трофейной техники или конструкторов ракет и новейших образцов оружия. Послевоенный мир использовал и другие достижения Третьего рейха, в частности – наработки в области агитации и пропаганды. Ведь это именно новаторство фашистских бонз в области пропаганды позволило им не просто удержать население Германии в подчинении, но и внушить немцам экзальтированную любовь и преданность к своим фюрерам и ненависть к «врагам рейха».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Холодная война номинально закончилась в 1991 году, но Соединенные Штаты с распадом Советского Союза не только не прекратили военные и скрытые вмешательства в мире, но и значительно активизировали их. Книга «Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в постсоветский период» продолжает фундаментальный труд Уильяма Блума «Убийство демократии: операции ЦРУ и Пентагона в период холодной войны». Международный коллектив авторов, крупнейших специалистов по своим странам, демонстрирует преемственность в целях и обновление технических средств военной и подрывной деятельности Вашингтона.
Очередная книга известного российского предпринимателя и политика, бывшего главного редактора журнала «Америка» Константина Борового описывает события 1999 года, когда за два года до теракта 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке он получил информацию о подготовке этого теракта и передал ее посольству США в Москве, а затем и руководству ФБР в США.
