Политические эссе - [5]
Другие тюрьмы
Заключенные: нет больше военных диктатур, но тюрьмы в хрупких латиноамериканских демократиях заполнены до отказа. Заключенные -- бедняки, и это естественно, поскольку только бедных сажают в тюрьмы в странах, где не сажают никого если обваливается только что построенный мост, если закрывается банк, обворованный банкирами, если рушится дом, построенный без фудамента... Грязные тюрьмы, заключенные набиты как селедки: большинству не вынесен приговор. Многие сидят без суда, и не знают почему. По сравнению с этим Дантовский ад кажется диснейлендом. В тюрьмах постоянно вспыхивают восстания. Потом силы порядка расстреливают представителей беспорядка, и, остальных, попавшихся под руку. Это помогает бороться с перенаселением тюрем... до следующего восстания.
На самом деле сложно сказать кто из нас больше в неволе, те кто в тюрьмах, или те кто вне их. Свободны ли заложники необходимости, которым приходится жить для того чтобы работать, потому что они не имеют роскоши найти работу, которая позволила бы им жить ? А заложники отчаяния, кто не имеет и не будет иметь работы, проклятые жить в когтях нищеты ? А заложники страха, свободны ли мы ? Ведь не все мы заложники страха ? Везде решетки: уже сейчас ими окружают кафе в некоторых латиноамериканских городах, ставят решетки и на дома тех, кому есть что терять, хоть и немного, пусть даже по существу и нечего. Я видел решетки из дерева и жести на домах в бедных кварталах. Те кто вверху, те кто посередине, и те кто внизу: в испуганном обществе, где самым актуальным является вопрос выживания, мы все заключенные: надсмотрщики и те кто под наблюдением, избранные и парии.
Факты насмехаются над правами. Картина Латинской Америки в конце тысячелетия: это материк, который отказывает своим детям в праве быть молодыми. Дети -- заключнные в рядах заключенных, в этой большой тюрьме, заставляющей людей пожирать друг друга. Система, вследствие всеобщей паники и страха обращается с богатыми детьми как с деньгами, с бедными как с мусором, а средних привязывает к телевизору.
В пузыре власти
В океане обездоленных есть острова, которые более похожи на роскошные концентрационные лагеря, где элита может встретить только элиту, острова, которые ни на секунду не дают забыть для насколько элитных посетителей они предназначены. В некоторых крупных латиноамериканских городах, где захват заложников ради выкупа -- будни, богатые дети вырастают внутри пузыря страха. Они живут в огороженных особняках, в больших домах или группах домов, огороженных стенами с колючей проволокой под высоким напряжением, денно и нощно находятся под наблюдением телохранителей и телекамер. Они передвигаются, как деньги, в бронированных автомобилях. Они не знают города, в котором живут. Они открывают для себя метро в Париже или Нью Йорке, но никогда не пользуются им в Сан Паоло или Мехико.
Они не живут в своем городе. Им запрещено все, кроме своего личного маленького кусочка неба. За дверью начинается район страха, где люди отвратительны, грязны, и опасны. Эти дети -- основа глобализации, они не принадлежат своей стране. Выросшие без корней, не имеющие национальных черт, все их социальные чувства сводятся к уверенности, что реальность представляет опасность. Богатые дети разных городов похожи в своих привычках, так-же как похожи супермаркеты и аэропорты, находящиеся как-будто вне пространства и времени. Воспитанные в виртуальной реальности, богатые дети учат друг друга игнорировать настоящую реальность, которая существует только для того чтобы ее бояться или купить.
С момента своего рождения они воспитаны для быстрого потребления, и проводят свое детство убеждаясь, что машинам можно доверять больше чем людям. Быстрая еда, быстрые автомобили, быстрая жизнь: они живут в ожидании того часа, когда им купят первый Ягуар или Мерседес, они уже мчатся на полной скорости по кибернетическому хайвею, на полной скорости они соревнуются перед экранами компьютеров, на полной скорости скупают товары, взмахивая своими кредитными карточками во время "шоппинга".
Нищета как преступление
Много раньше, чем богатые дети перестанут быть детьми и откроют для себя дорогие наркотики, до того как они столкнутся с одиночеством и научатся скрывать страх, бедные дети начинают вдыхать клей. Пока богатые дети играют в войну пластиковыми пульками, свинцовые пули уже встречают бедных детей на улицах. Некоторые эксперты называют их "детьми ограниченных ресурсов", под которыми они, видимо, понимают человеческий мусор, обитающий в бедных районах. В соответствии со статистикой 70 миллионов детей живут в состоянии полной нищеты. Среди заложников системы им достается больше всего. Общество производит их, следит за ними, наказывает их, иногда убивает, но практически никогда не принимает их.
Они рождены с корнями, висящими в воздухе. Многие из них -- дети крестьян, которых изгнали с земли, и которые сгинули в муравейниках городов. Между колыбелью и могилой, между голодом и пулями расстояние невелико. Из каждых двух бедных детей один работает, изнуряя себя за еду и немного большее: он торгует на улицах, моет машины, он превосходен как рабочий на фабриках и как посудомойка в ресторане, он достаточно дешев для производства товаров на экспорт, чтобы делать туфли и шить костюмы для супермаркетов мира. А что второй ? Из каждых двух детей один лишний, рынок не нуждается в нем. На нем невозможно получить прибыль. А, как известно, тот на ком невозможно заработать не имеет права на жизнь. Та-же система, ориентированная на максимальную производительность, которая избавляется от стариков, избавляется и от детей. С точки зрения системы: старость -- это неудача, детство -- это опасность.
Из-под пера уругвайца Эдуардо Галеано (род. 3 сентября 1940 г.) вышло немало публикаций, ставших широко известными, — журналистских репортажей, серьезных исследовательских работ, прозаических произведений. Ещё ребёнком, в возрасте 13 лет Галеано начал писать политические комментарии в газете и вскоре стал одним из наиболее популярных в Уругвае журналистов, главным редактором прогрессивного еженедельника «Марча».После прихода к власти в 1973 г. реакционного режима Бордаберри и Мендеса, распустившего парламент и запретившего какую бы то ни было политическую деятельность, Э.
Журнал “Ностальгия” выходит с 2004 года. Это полноцветное иллюстрированное литературно-художественное ежемесячное издание. На его страницах публикуются проза и поэзия, интервью с деятелями культуры и искусства. Среди этих имен Василий Аксенов, Вадим Абдрашитов, Белла Ахмадулина, Юрий Арабов, Юозас Будрайтис, Борис Васильев, Евгений Гришковец, Фазиль Искандер, Миндаугас Карбаускис, Василий Ливанов, Людмила Петрушевская, Олег Табаков, Виктория Токарева, Людмила Улицкая и многие другие. Значительное место занимают в журнале статьи о театре, кино, телевидении, музыке, живописи, путевые очерки, материалы, посвященные истории искусства....
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От переводчикаОткрытие Нового света — одна из важнейших дат современной истории — отмечается в этом году. Пять столетий, прошедших с 1492 года, оказались тем сроком, который понадобился нам, чтобы осознать, что смысл этого события отнюдь не передается европоцентристским понятием открытия Америки, что правильнее трактовать его как встречу цивилизаций. Встреча цивилизаций ознаменовала начало нового этапа в формировании единой человеческий семьи — точнее — духовной общности народов. Вот почему сегодня так интересно и своевременно обращение к вкладу, внесенному в эту общность «доколумбовой» Америкой, духовный мир которой известен гораздо меньше, чем ее материальная культура и социальное устройство.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.