Политические деятели викторианской Англии - [70]

По итогам необычайно долгого правительственного кризиса было образовано коалиционное министерство во главе с Абердином. После некоторых колебаний Гладстон согласился войти в него. Он занял один из самых важных постов — канцлера казначейства (министра финансов). В апреле 1853 года новый глава финансового ведомства внёс бюджет в палату общин, сопроводив его многочасовой речью. В ней он не только представил закон парламенту, но изложил свою программу на несколько лет вперед. Программа была вполне либеральной и в духе принципа свободной торговли. Он предложил существенно сократить налоги, особенно подоходный, а затем постепенно снизить косвенные налоги. Однако жизнь не позволила провести в жизнь этот шедевр либеральной экономической мысли. Англия сползала к Крымской войне, необходимо было увеличить расходную часть бюджета. Гладстон возражал, но, тем не менее, пошёл на повышение налогов, особенно подоходного. Хотя Гладстон был против войн и считался одним из «миролюбивых» английских политиков, война нарушила его финансовые планы, он поддержал участие Британии в боевых действиях с Россией. Он полагал войну справедливой, войну за тожество либерализма, войну с «жандармом Европы». Правда, когда стало известно о злоупотреблениях в армии и царящей антисанитарии в экспедиционном корпусе в Крыму, Гладстон оказался в сложном положении. Защищал кабинет он весьма слабо, видимо смирившись с его судьбой. В январе 1855 года кабинет Абердина пал.

Следующим премьер-министром стал Палмерстон. Он немедленно предложил популярному министру финансов сохранить свой пост и в новом кабинете. Гладстон согласился, но спустя несколько недель ушёл в отставку. Ряд историков полагают, что эта отставка и уход вслед за этим ещё нескольких министров были спровоцированы самим премьер-министром, который теперь уже не нуждался в поддержке Гладстона и других пилитов (сторонников покойного Роберта Пиля). Так или иначе, был образован чисто вигский кабинет, а Гладстон перешел в оппозицию. Он критиковал Палмерстона с пацифистских позиций, заявлял, что война утратила справедливый характер, утверждал, что она слишком дорого обходится народу Британии. Однако эти заявления делались летом 1855 года, когда исход Крымской войны был предрешен и Британия не собиралась ради каких-то абстрактных моральных идей отдавать завоёванное. Эти речи снизили популярность Гладстона, что особенно бросалось в глаза на фоне растущей триумфальной популярности Палмерстона. Таким образом, во многом Гладстону приходилось заново определять своё место на политической сцене. Он окончательно встал на позиции либерализма.

Вскоре Палмерстон потерпел поражение в связи с попыткой провести через парламент закон, ограничивающий права иностранцев в Англии. Новый кабинет было поручено сформировать лорду Дерби. И он, и его заместитель Дизраэли дважды предлагали Гладстону войти в правительство в любом качестве и на любых условиях, но тот отказался, ибо, как он признавался, не мог находиться в одной команде с этим демоном Дизраэли.

Консервативный кабинет просуществовал недолго, и уже летом 1859 года его вновь сменила команда во главе с Палмерстоном. В то время страна была возбуждена новыми проектами избирательной реформы. Премьер посчитал, что Гладстон, один из апологетов этой меры, будет ему полезен. Новое правительство по праву называют первым либеральным. Однако верно это только в одном смысле — фактически формирование либеральной партии завершилось, хотя она и сохраняла полуофициальные фракции (виги, либералы-центристы, радикалы). Сам Гладстон формально порвал с тори, покинув в начале 1860 года Карлтон-клуб, и перешел к Бруксу. Правда, его приятель заметил, что в клубе Брукса его ненавидят еще больше чем в Карлтоне[223].

По сути своей внешней и внутренней политики кабинет Палмерстона был вполне консервативным. Очень скоро премьер-министр похоронил сами идеи реформ и предложил Гладстону заниматься текущими делами. Когда началась Гражданская война Севера и Юга в США, почти весь кабинет поддержал рабовладельческий Юг. Интересно, что Гладстон вполне разделял взгляды своего лидера и в принципе был не против прямого вмешательства Англии в эту войну.

Во внутренней политике достижения либеральных кабинетов также были скромные — снижение или отмена некоторых налогов, создание сберегательных касс. Следствием этого стало поражение Гладстона на всеобщих выборах 1865 года, когда он потерял свое место от Оксфордского университета, но тут же был избран от Ланкашира.

Вскоре после этих выборов скончался в весьма преклонном возрасте лорд Палмерстон. Гладстон числился среди преемников, но приз достался лорду Расселу. Впрочем, он был уже стар и с начала 1860-х годов перешёл в палату лордов. Это усиливало влияние и власть его заместителя. Как-то сразу после смерти Палмерстона английское общество проявило возбуждение в связи с необходимостью избирательной реформы. Эта идея витала в воздухе уже лет тридцать, то есть почти вслед за принятием первого Билля о реформе 1832 года. Периодически интерес к ней обострялся, но в последние годы Палмерстон заявил, в этой связи он не пойдёт на внесение в свод законов чего-то неопределенного, и всем было ясно, что об этой мере пока надо просто забыть. Теперь в 1865–1866 годах во главе правительства оказались люди, которым сама судьба велела провести долгожданную реформу — Рассел был активным проводником реформы 1832 года, Гладстон последние 10 лет только о ней и говорил. Проект реформы был вскоре подготовлен и внесён в палату общин в феврале 1866 года. Он был достаточно умеренным, чтобы не сказать половинчатым. Предполагалось некоторое снижение имущественного ценза, что открывало доступ к политической жизни представителям нижней части среднего класса. Причём Гладстон заявил, что представленный проект — только проект, который можно в дальнейшем обсуждать и совершенствовать. Он предложил в ходе дискуссии снизить избирательный ценз для арендаторов жилья до 10 фунтов в год арендной платы, затем снизил планку до 7. Его оппонент Дизраэли заявил, что это значит отдать страну в руки худшей демагогии. Гладстон возражал с излюбленных моральных позиций: «Те люди, о которых здесь так говорят, — наши братья, такие же христиане, как и мы, кровь и плоть нации». Один из тори спросил ехидно, а почему плоть и кровь распространяется только до 7 фунтов?