Улицы к северу от МБЖД носили названия деревьев. Они были застроены по линейке почти однотипными белыми домиками, сооруженными Томасом Делано для размещения своей рабочей силы.
— Тогда свяжите-ка ее прямо со мной. Это возможно? То есть, наш телефон уже подключен к сети?
— Совершенно верно. Соединяю. — Раздался щелчок, и Уилл Генри услышал в трубке чье-то прерывистое дыхание, словно кто-то пытался прекратить рыдания.
— Алло, алло, у телефона Уилл Генри Ли, начальник полиции. Что случилось?
— Слава Богу! — проговорил женский голос. — Я так рада, что дозвонилась до вас! Телефонистка сказала, что в тюрьме теперь есть телефон. Хорошо, что я вас застала!
— Да, я у телефона. Что случилось? В чем дело?
Женщина продолжала говорить громким шепотом:
— Вам надо срочно сюда приехать! Если вы срочно сюда не приедете, он в этот раз может ее убить! Я слышу, как он орет, а она плачет. Я…
— Кто со мной говорит?
— Миссис Смит. Мой муж Джеймс Смит. Я бы послала его туда прекратить все это, но он сегодня в ночной смене. Раньше ему удавалось его останавливать.
— Кого «его», миссис Смит?
— Этого Баттса, нашего соседа. Он опять ее бьет.
— Понятно. Значит, вы живете на Кленовой улице, я не ошибся? А где именно на Кленовой улице?
— На углу. На углу Тополиной. Они прямо рядом, в доме номер четыре. Наш номер два. Вы сможете приехать быстро? А то он ее убьет…
— Я сейчас же приеду, миссис Смит. Вы же, пожалуйста, не заходите к ним в дом до тех пор, пока я не приеду, понятно? Не ходите туда. — Он повесил трубку и стал надевать пальто. — Похоже, в рабочем поселке кто-то избивает женщину, — сказал он Холмсу. Холмс тоже стал одеваться.
— Я поеду с вами.
Они направились к двери. Уилл Генри задержался на мгновение. Поглядел на лежащий на столе пояс с кобурой, надел его и вышел из здания.
Уилл Генри ехал так быстро, насколько это было возможно в плотном потоке субботнего движения, когда люди отправляются за покупками.
— На эту машину надо будет поставить сирену, — проговорил он, сигналя обычным гудком мулу, фургон которого перегородил дорогу.
— Ставьте, — сурово произнес Холмс. — Деньги достану.
— Знаете человека по фамилии Баттс?
— Грэйди Баттс? Работает на фабрике?
— Думаю, тот самый.
— Знаю его жену, Мэри. Она каждую неделю кладет в банк по доллару. Не пропустила ни одной. Его же я никогда не видел. Не думаю, чтобы он знал, что она откладывает деньги. Приходит всегда одна. Хорошенькая, такая пухленькая. На счету у нее уже сорок два доллара. Сорок две недели, сорок два доллара.
Уилл Генри удивился, уж не знает ли Холмс наизусть, сколько лежит в банке у каждого из вкладчиков.
— Некая миссис Смит, живущая по соседству, утверждает, что это случалось и ранее. Судя по тому, что она говорила, вам суждено потерять клиента, если этот проклятый мул со своим фургоном не уберется с дороги. — И он объехал фургон, непрерывно сигналя.
Когда они подъехали к дому, из-под дерева вышла женщина и подбежала к машине.
— Поторопитесь! Дело плохо! Он ее убьет! — Тут они услышали, как что-то упало, и свет, пробивающийся из-за гардин, резко изменил направление.
Уилл Генри подбежал к парадной двери, а следом за ним Холмс. Они замерли у входа. Шум внутри прекратился. Уилл Генри стал колотить в дверь.
— Откройте! Полиция!
Теперь было слышно, как женщина плачет.
— У нас все в порядке, — послышался мужской голос. Язык у него заплетался. — Убирайтесь отсюда!
Уилл Генри повернул ручку и толчком распахнул дверь. В комнате оказалось на удивление чисто и прибрано. А Уилл Генри ожидал увидеть разор. Потертый диван с двумя креслами занимали большую часть комнаты. В камине весело потрескивал огонь. Через дверь было видно, что в соседней комнате накрыт стол к обеду, и на нем стоит еда. Перевернут в комнате был лишь небольшой столик, на котором стояла лампа. И столик, и лампа валялись на полу, но лампочка все еще горела. Рядом с камином небольшая, полненькая женщина прислонилась спиной к стене. Она плакала, и при каждом всхлипывании из носа вытекала очередная порция крови. Корсаж и юбка ее хлопчатобумажного платья уже пропитались кровью, начинавшей капать на пол.
В противоположном углу стоял худой, жилистый мужчина среднего роста, в аккуратной белой рубашке, при галстуке и, по-видимому, в брюках от воскресного костюма. Волосы были у него слегка растрепаны, лицо побагровело и перекосилось от гнева, а в правой руке он держал внушительный кусок угля. И тут до Уилла Генри дошло, что этим куском он только что собирался ударить жену. Эта мысль до такой степени потрясла его, что несколько секунд он был не в состоянии произнести ни слова. Рыдания женщины были единственным звуком, нарушавшим воцарившуюся в комнате тишину.
— У нас все в порядке, — произнес мужчина. Похоже, он был пьян.
Уилл Генри заявил:
— Немедленно положите уголь!
Мужчина посмотрел на кусок угля в руке и, казалось, удивился, увидев его. Он выпустил кусок угля из рук, и он упал на линолеум пола.
— Это частное владение. Это мой дом. Убирайтесь отсюда. Не ваше дело. — Тут Холмс подошел к женщине, вынимая из кармана носовой платок. — Не смейте ее трогать! — проговорил мужчина, в то время, как Холмс взял женщину под руку и усадил на стул.
