Полевой цветок - [2]

Теплая слеза упала с ее ресниц и скатилась на щеку. Она подняла руку и быстро смахнула ее рукавом куртки из оленьей кожи с бахромой. Она не хотела, чтобы кто-нибудь случайно увидел ее плачущей.

Похоже, мне нужно прекращать реветь. Дэни знала, что Большой Джейк очень бы рассердился, если бы каким-то образом узнал, что она пролила хоть одну слезу из-за его кончины. Разве Джейк не говорил ей всегда, что все, что рождается, в конце концов умирает? Он говорил, что смерть делает людей частью земли, частью этой огромной дикой природы вокруг. Дэни вновь вытерла слезы со щек, подняла лицо к небу и посмотрела в его ясную синюю глубь. Она глубоко вдохнула сухой горный воздух, бросила последний взгляд на дымящуюся груду камней там, где совсем недавно был ее дом, и затем решительно затянула кожаный ремешок шляпы под подбородком.

Ей уже мучительно не хватало этого сильного человека, который, сколько она себя помнила, был ее постоянным спутником. Выполняя обязанности опекуна, Джейк воспитывал ее с четырехлетнего возраста. Теперь она осталась одна. Дэни отложила отъезд на два дня, чтобы свыкнуться с мыслью, что Джейка больше нет. И вот теперь час пробил. Джейк ушел и лето кончилось. Пора ей было отправляться в путь и начинать осеннюю охоту.

Она никогда не думала, что ей придется охотиться в одиночку, но она не умела делать ничего другого, кроме как ставить капканы. Теперь ей не к кому было обратиться, разве что к Моузу Хадли, одному из старых приятелей Джейка, но Дэни понимала, что он вряд ли захочет обзаводиться партнером после того, как столько лет провел в одиночестве. И все же она решила на всякий случай проехать мимо, жилища Моуза и узнать, позволит ли он ей охотиться с ним.

Шагов ее совсем не было слышно, когда она пересекла поляну и подошла к мулу и двум лошадям, привязанным друг возле друга у сосен. Своего рыжего пони она использовала только для верховой езды и никогда не вьючила. Мул являл собой замечательное зрелище: он был нагружен мешками из бизоньей шкуры с капканами для бобров, а также узлами и тюками с вещами, необходимыми для того, чтобы выжить в дикой местности. Сумка из мочевого пузыря бизона с каймой из оленьей шкуры, две пары снегоступов и круглые ивовые обручи, на которых растягивали и сушили шкуры бобров, – все это висело на веревках, прикрепляющих эту груду вещей к спине мула. Дэни и Джейк все лето сушили и клеймили бобровые шкурки. Сейчас они, сложенные в пачку и связанные, лежали на спине большой гнедой лошади Джейка. У Дэни было много вяленого мяса и солидный запас пеммикана – индейских лепешек, приготовленных из высушенного и размолотого в порошок мяса бизона, смешанного с сушеными ягодами и топленым жиром.

Дэни еще раз проверила крепления на муле и гнедой лошади и затем соединила привязи этих вьючных животных с направляющей веревкой. Она остановилась возле своей лошади и бессознательным движением надвинула шляпу дальше на лоб, прежде чем поправить свой кожаный пояс. Сделанный из темно-коричневого меха выдры и змеиной кожи, пояс этот стягивал борта ее куртки из оленьей кожи. Мягкая просторная рубашка из домотканой материи, своим размером в два раза превосходящая размер тела Дэни, свисала ниже ее бедер, и нижний конец ее был виден даже под длинной бахромой куртки.

К луке седла была привязана сумка, сделанная из головы медведя. Про себя Дэни называла эту сумку «всякая всячина», потому что клала в нее все то, что, по ее мнению, могло понадобиться ей в дороге. Она открыла сумку, достала из нее пистолет и сунула его за пояс.

Порывшись во «всякой всячине», она вытащила из сумки нож с костяной рукояткой и лезвием длиной почти в фут. Он лежал в футляре, украшенном бисером. Она аккуратно засунула его за голенище своего сапога-мокасина, отделанное изнутри мехом горностая. В тот момент, когда пальцы ее коснулись нежного роскошного меха, она вспомнила тот день, когда Большой Джейк обменял восемь ценных шкур на эти сапоги. Дэни нежно погладила голенища сапог и подтянула их повыше. Она носила штаны из оленьей кожи с бахромой, ставшие жесткими оттого, что Дэни часто переходила вброд ледяные речки.

Джейк одевал Дэни как мальчика с того дня, как нашел ее. Он говорил ей, что надеется «одурачить дураков», которые могли причинить ей неприятности, если бы знали, что она девушка. И они с ним «дурачили дураков» многие годы.

– Ты единственная белая девушка по эту сторону Миссури, которую я знаю, – не раз говорил ей Джейк, – и будет лучше, если здешние отпетые головорезы не будут знать об этом.

Дэни вскочила в седло. Она надеялась, что какими бы ни были неприятности, которых Джейк избегал, они по-прежнему будут обходить ее стороной.

Глаза ее снова наполнились слезами, когда она потянулась к рогу для пороха и патронной сумке, висевшим на кожаных ремнях, прикрепленных к луке ее седла. Эту амуницию ей меньше всего хотелось надевать на себя. Раньше перед тем, как они покидали лагерь, Джейк всегда проверял, все ли необходимое для выживания в пути она взяла, и говорил ей низким хриплым голосом:

– Нож.

– Есть, – отвечала она.

– Рог для пороха.