Шайенн, Вайоминг, 1884 г.
Господи, до чего мне опротивело это место!
Эванджелин Эберхарт стояла за кулисами у лесенки, ведущей на сцену салуна и танцевального зала под названием «Дворец Венеры», глядя на старателей, картежников и выпивох-завсегдатаев, толпившихся внизу, в зале. Большинство из них уже лыка не вязали и чуть не валились на столики, расставленные так, чтобы не загромождать проходы.
Она едва могла расслышать слабенькое бренчание пианино и банджо, доносившееся из угла. Ни звон монет, падающих на стойки, ни чирканье ножек стульев по деревянному полу, ни бряцанье шпор на ковбойских сапогах не доставляли ей особого беспокойства. Как уже давно не раздражали ни дым, ни галдеж.
Но вот к чему она никак не могла привыкнуть, да и не собиралась, так это к тому, что мужики постоянно так и норовили приударить за ней.
После того как Эва отплясала во «Дворце» около шести месяцев, она поняла, что дошла до предела и не выдержит здесь больше ни единого дня.
Едва только она вышла в зал, как к ней тут же пристал лысый и почти беззубый старатель. Нелсон Брюер едва держался на ногах и тщетно пытался сфокусировать взгляд налитых кровью глазок на ее груди.
– И думать об этом забудь, старый хрыч. Не сегодня, – прошипела Эва сквозь зубы. Она гнала от себя мысль о том, что бы она стала делать, если бы он всерьез начал ее домогаться. Он придвинулся ближе.
– Слушай, Эви, ну будь хоть чуточку поласковей. – От него так несло перегаром, что поднеси спичку, – и воздух вспыхнет.
– Убери от меня свои грязные лапы, Нелсон, пока я не вколотила твои яйца тебе в глотку. – Конечно, он был старым, конечно, он был пьян вдребезги. Но Эва просто не могла сдержаться и изо всех сил отпихнула его. Он отлетел к одному из пустых карточных столиков в глубине. Ни капельки не протрезвев, рухнул, как подкошенный, у одного из стульев, предназначенных для картежников, и незамедлительно заснул.
Кипя от злости, Эва ощупала свой малиновый лиф, из которого выглядывала ее округлая грудь. Она резким движением одернула его. Окинув себя взглядом и убедившись, что ее прелести в полном порядке и прикрыты должным образом, Эва нырнула в клубы сигарного дыма.
– Задай им жару, Эви! – завопил один из постоянных посетителей.
Не удостоив его ответом, Эва пересекла комнату и остановилась, сотрясаясь от бессильной ярости, у одного из окон с цветными стеклами, украшавшего фасад здания.
Чтобы хоть немного успокоиться, она позволила себе минутную передышку и стояла, разглядывая снующих туда-сюда горожан. Их очертания за цветным стеклом как бы подернулись туманом. Был субботний вечер, когда фермеры и владельцы ранчо со всей округи появлялись в городе, чтобы навестить знакомых, сделать необходимые покупки и весело провести время. «Дворец Венеры» уже битком набит, но до наступления сумерек посетителей станет еще больше. Ковбои спешили в город, чтобы повеселиться в выходной, принять ванну и провести субботу в компании бутылки и женщины.
– Эва, что-нибудь не так?
Этот голос звучал по-настоящему заботливо. Она подняла глаза. Ее кузен, Джон Хаттон, стоял рядом с ней. Эва улыбнулась и потянулась к нему, чтобы поправить его галстук.
– Я больше этого не вынесу.
Она смотрела в его выразительные глаза, в которых светилось сочувствие. Эта нежность совершенно не вязалась с его внешним обликом. Размером он был, чуть ли не с быка, а свирепостью превосходил это животное.
Он бросил взгляд через плечо, а потом повернулся так, чтобы видеть длинную стойку бара, находившуюся в глубине комнаты. Как вышибале и так называемому начальнику охраны этого заведения ему не пристало вот так вот стоять и точить лясы с танцовщицей, повернувшись спиной ко всему происходящему, даже если эта конкретная танцовщица приходится ему кузиной.
– Ты перетерпишь, Эва. Тебе же всегда это удавалось. Они ведь ничего плохого не имеют в виду. Она рукой пригладила непокорную гриву волос цвета меди.
– Я совершенно серьезно. Если меня еще кто-нибудь хоть пальцем, тронет, то горько об этом пожалеет. – Было совершенно очевидно, что ее угрозу он всерьез не принял.
– Эта толпа горит желанием затеять драку. Я нутром чую. Подумай хорошенько, Эва, прежде чем дать им какой-то повод. Если что-то произойдет, Куинси наверняка заставит тебя расплачиваться за все.
Она подумала, что ей придется принять меры предосторожности, чтобы ни во что не ввязаться, если она хочет начать новую жизнь, где бы то ни было. Куинси Поуэлл, картежник, мошенник и владелец «Дворца», непременно отнимет у нее даже ту малость, которую она имеет, если вобьет себе в голову, что она что-то должна ему.
Звон бьющегося стекла привлек их внимание, и Джон немедленно отправился разбираться с парочкой, которая уже начала бить стаканы.
– Если меня еще какая-нибудь сволочь хоть пальцем тронет, я за себя не отвечаю, – пробормотала она вполголоса, наблюдая, как легко он расчищает себе путь сквозь толпу. Высокий и широкоплечий, одетый весьма изящно в белую крахмальную сорочку и полосатые суконные брюки, он выглядел чистюлей, что давало ложное представление о его уникальной способности вовремя оказываться в центре любой потасовки. Джон Хаттон справлялся со своими служебными обязанностями шутя и играя.
