Последняя ракета опалила пустоту. «Нет! Сегодня ты сдохнешь, гад!» — я направил свою машину прямо на Беркута и рванул скорость. И он опять понял меня, решил поддержать.
Я уже не помнил ничего, кроме летящего навстречу врага, когда вдруг услышал:
— Капитан, прячьтесь. За меня! Я собью.
Вот дурак! И правда решил сдохнуть? Как Бри?
Нет!
— Нет! — приказал я. — Она хотела, чтобы ты жил.
— Капитан, я знаю, что делаю!
Он был в отчаянии, но вдруг успокоился.
— Дерек, верь мне.
И я поверил. Внезапно. Необъяснимо. Резко ушел вниз под нос Беркута.
В следующий миг меня подхватило ударной волной, ослепило, закрутило и отбросило.
— Габи… герой сопливый…
Холодный пот градом покатил по спине, по лицу, закапал с волос.
И тут связь ожила:
— Вышло, капитан. Мы победили.
Нас встречали как героев. Только я чувствовал себя паршиво. Так паршиво мне не было с того самого дня, когда сидел в каюте Бри перед монитором и тупо смотрел, как на экране моя любимая плещется в волнах вместе с ангельского вида мальчишкой. И смех ее казался таким счастливым, каким никогда не был со мной.
А теперь мальчишка растерял всю свою ангельскую невинность. Хмурый и злой сидел за соседним столом, исправно подставлял свой хайбол и опрокидывал, не задумываясь. По всем признакам пора бы мертвецки пьяным свалиться под стол, но он вдруг поднялся и подошел ко мне.
— Выпьешь со мной, капитан? — голос казался на удивление трезвым.
Несколько мгновений я просто смотрел на него, не в состоянии сообразить, что же мне теперь делать? Он отнял у меня любовь, отнял веру в то, что я и в самом деле был кому-то дорог. А теперь отнял последнее, ради чего я еще жил — мое священное право мести.
Но вообще-то, если вся наша жизнь — лишь полет подсеченного тунца, то, может быть, я поторопился упасть? Может быть, моя раскаленная палуба еще далеко? И полет в пустоте еще продолжается…
Я взял бутылку и ответил:
— Давай стакан, лейтенант. За твою победу.
— За нашу победу.