Полет орла - [81]

Однажды вечером, находясь еще на территории Франции, в каком-то городке, где он застрял из-за разыгравшейся боли в плече, Сеславин услышал, как хозяин захудалой гостиницы говорит с кем-то о нем. «Monsieur Seslavin!» – раздался голос хозяина. Он постучал в его дверь. «Черт бы тебя взял… – подумал Александр Никитич. – Опять за деньгами прется… А кто там с ним?»

– Разрешите войти, господин Сеславин? – Незнакомец изъяснялся по-русски. «Ага… кажется, соотечественник».

– Entrez![33] – на всякий случай пригласил его по-французски Александр Никитич.

Вошел высокий, скромно одетый человек лет сорока, с приятным, очень русским лицом и русой бородкой, с портфелем под мышкой.

Вошедший оглядел нищенскую обстановку, в которой находился Сеславин, лежавший на смятой, не слишком чистой постели. Почему-то лукаво улыбнулся.

– Простите меня за вторжение, – тихим голосом произнес человек с портфелем. – Может быть, вы почивать изволили?

– Нет, я не сплю, – довольно угрюмо сказал Сеславин. – Прошу садиться. С кем имею честь?

– Моя фамилия Галынин, она вам ничего не скажет, Александр Никитич. Можно мне вас так именовать, ваше превосходительство? – Усаживаясь на соломенный стул, заговорил незнакомец.

– Извольте. Чем могу быть полезен? – «И верно, – подумал с недоумением бывший генерал-майор. – Что за Галынин? Откуда его принесло?» – Вы простите, что я не встаю. Старые раны донимают, так что…

– Не извольте беспокоиться. У меня поручение от графа Воронцова, из Парижа. Вот записка его к вам.

Галынин улыбчиво смотрел, как Сеславин читает записку. Сеславин все еще хмурился.

– Здесь сказано, что пришла какая-то моя субсидия.

– Да, сию сумму велено вам передать, – раскрывая портфель и доставая довольно объёмистый пакет, говорил русский человек с бородкой. – Благоволите получить, Александр Никитич. Кажется, немного запаздывает.

– Несмотря на обещание, данное мне Его Величеством, пенсион мой не доставляется месяцами, а то и вовсе исчезает. Как это объяснить, спрашиваю я вас, господин Галынин?

– Обычная чиновничья волокита, – развел руками Галынин. – В России беда всеобщая и неистребимая. Весьма прискорбно.

– Буду откровенен с вами, хотя и вижу вас впервые. Тем более, что больше мне некому объяснить свое положение, – продолжал Сеславин.

– Недостоин вашего доверия, Александр Никитич. Однако льщу себя надеждой быть хоть сколько-нибудь полезным российскому герою.

– Благодарю вас, – сказал Сеславин. – Я покинул отечество не только из-за необходимости лечения. Но также и потому, что как опытный разведчик поставил перед собой задачу, выполнение которой принесло бы пользу России. Это касается моих планов и записей о дорогах, крепостях, речных и морских портов Франции. На случай грядущей войны. Ибо нередко раздаются голоса клеветников и ненавистников России, мечтающих о ее ослаблении. Даже и о погибели ее. Я проехал Германию, вдоль и поперек исколесил Францию. Теперь собираюсь в Швейцарию и Италию. Подумываю заглянуть и в Англию. Я намерен продолжать свои путевые записи, дневники и карты укрепленных городов.

– Чрезвычайно похвальное и многозначительное намерение. Какие же першпективы занимают вас, Александр Никитич?

– Изучая прилежно всемирный политик английского кабинета, я задумал экспедицию разведывательную на Восток. О чем написал императору Александру. Просил его разрешения отправиться из Марселя морем в Калькутту, а оттуда через Дели, Агру, Аллага-Бату, Лагор, Кабул, Великую Бухарию, Самарканд, Хиву, Киргизские степи в Оренбург. Путешествие сие могло бы разрешить вопрос: может ли Россия ввести оружие свое в ост-индийские английские владения, предупредив распространяющееся влияние Англии у южных русских границ. Понимаю, насколько вопрос сложен и чреват неожиданностями. Но государю уже пришлось направить полки наши за Кавказский хребет, дабы спасти христианские народы Грузии и Армении от магометанского меча.

Галынин, слушая, наклонился к Сеславину. Тому даже показалось, что его взволновали рассуждения бывшего партизана.

– На путешествие через фанатические страны, где свирепствует смертельная вражда к иноверцам, может решиться лишь безумец или подвижник. Каков же был ответ императора Александра?

– Ответа я не получил, – мрачно сказал Сеславин.

Галынин пристально взглянул на задумавшегося путешественника и стал убежденно излагать свой взгляд по поводу его планов.

– И не мудрено, что вы не получили ответа от государя. Нашей дипломатией ведает нынче новый канцлер граф Нессельроде, иностранный перебежчик, сын прусского шпиона и наследницы банкира из Амстердама. В насмешку же добавляют: родился сей российский вельможа на английском фрегате, подплывавшем к Лиссабону. Впрочем, Александр Никитич, вы теперь вольны продолжить ваши дальнейшие предприятия.

– Три месяца я не платил за жилье и хирургу за операцию. Двадцать семь дней уже сижу без обеда, питаясь одним чаем. Нужда не только обременительна, но и унижает, когда выслушиваешь попреки лекарей и торговцев. Я написал в Петербург – просил Его Величество спасти честь генерала, которому он некоторым образом обязан, ежели вспомнить Малоярославец и последствия оного и которого кровь для чести отечества истекала из восьми ран…