Полет кроншнепов - [71]
— Двадцать пять гульденов? Ничего не понимаю, Капел, все у тебя шиворот-навыворот. Это ты должен мне заплатить.
— Ладно. Племянник, пошли, мы зря теряем время.
— Нет, нет, останься. От фисгармонии надо избавиться. Ну пожалуйста, Адриан, по знакомству.
— Хорошо, я заберу ее с приплатой в двадцать гульденов, хоть и здорово на этом прогадаю. Два человека тратят целое утро на то, чтобы увезти одну несчастную фисгармонию. Сколько это выйдет в пересчете на заработную плату, а, Труус? А как только приедем домой, ее надо будет срочно натереть мазью от жучка. Тоже денег стоит! И вообще она никуда не годится: механизм включения труб до предела износился, мехи пропускают, педаль не работает — вспомни-ка все это!
— Ну, не знаю, — говорит женщина, — но приплачивать… Отчего бы моему мужу просто не разрубить ее на дрова?
— Правильно. Туда ей и дорога. Достойный способ избавиться от рухляди, которая давно уже из музыкального инструмента превратилась в питомник для жучка. Как пить дать вся твоя мебель заражена. Дай-ка я взгляну на заднюю стенку этого комода.
Дядя Адриан отодвигает от стены высокий комод.
— Ну вот, что я говорил. — Он показывает на несколько дырочек в дереве. — Через год вся твоя мебель превратится в труху. У тебя так много мебели, жучкам здесь живется, как апостолам на небесах. Раздолье. Однако до свиданья. Пошли, племянник.
— Нет, нет, Адриан, бери орган за десятку.
— Тут у меня немного мази от жучка, — говорит дядя Адриан, вытаскивая из кармана маленькую баночку. — Возьми. Мазь безумно дорогая, но хорошая. Уж так и быть, уступлю тебе по знакомству. Намажешь всю мебель, и жучки передохнут. Пойдет? В обмен на твой старый орган?
— Согласна, — говорит женщина.
Мы отодвигаем мебель, освобождая проход к парадной двери. Несем фисгармонию по посыпанной золой дорожке к велосипеду. Теперь я сажусь на багажник. Мы уезжаем. Женщина стоит на дорожке, чуть наклонив голову, оцепенелая и неподвижная, как мебель у нее в доме. Я рад, что движемся мы.
— Хороший инструмент, — говорит дядя Адриан. — С новым корпусом я наверняка продам его за триста гульденов.
— А жучок? — спрашиваю я.
— Как только приедем домой, сразу разломаем корпус и тут же отвезем в котельную.
Втолкнув велосипед во двор, мы видим какого-то человека средних лет. Он разговаривает с тетей Мейнтье, женой дяди Адриана.
— Адриан, к тебе покупатель, — говорит она.
— Очень приятно, — отвечает дядя.
— Моя фамилия Брандс, — говорит покупатель. — Я пришел к вам от имени церковного совета реформатской церкви, выделившейся из объединения. Возможно, Капел, вы знаете о расколе среди реформатов.
— Я читал об этом в газете, — говорит дядя Адриан.
— Короче, — говорит Брандс, — мы будем молиться в церкви Протестантского союза, но там есть только пианино. Нам разрешили поставить туда орган. У вас найдется что-нибудь подходящее?
— В данный момент выбор у меня скудный, — отвечает дядя Адриан. — Есть мелкий товар: один простой двухфутовый, один трехфутовый, а они маловаты для переполненной церкви. Впрочем, возможно, вам подойдет «Миллер», это лучший из лучших американских органов, в превосходном корпусе. Пойдемте.
Мы идем в музыкальный салон. «Миллер» стоит у самого окна.
— Племянник, сыграй-ка нам.
Я играю псалом, менеер Брандс кивает.
— Красивый звук, — говорит он.
— И все же я думаю, инструмент маловат для зала Протестантского союза. А ничего другого нет. Не далее как вчера я продал «Маннборг». Потрясающий орган, звук — с ума сойти, но что поделаешь — его уже не вернуть.
— Адриан, тебя к телефону! — кричит со двора тетя Мейнтье.
— Племянник, покажи менееру Брандсу все регистры, я сейчас приду.
Пока я играю, менеер Брандс беспокойно расхаживает взад-вперед между фисгармониями. Останавливается у окна, смотрит на улицу, снова возвращается во мрак музыкального салона — руки в карманах пальто, седые волосы прилизаны. Вдруг он произносит:
— Пойдет снег.
Сообщение так неожиданно, что я перестаю играть и удивленно гляжу в его строгие глаза за стеклами очков.
— Откуда вы знаете?
— Посмотри на небо: заволакивает. Только что было солнце, а сейчас оно скрылось.
Тяжело дыша, входит дядя Адриан.
— Менеер Брандс, звонили люди, которые вчера купили у меня орган. Тот, про который я вам рассказывал. Говорят, дескать, он все же слишком велик, соседи жалуются, покупатели хотят обменять его на «Миллера». Может быть, этот «Маннборг» вам подойдет? Как вы полагаете? В конце дня он будет здесь. У вас не найдется времени зайти?
— Думаете, он лучше, чем «Миллер»? А цена?
— Наверняка лучше, гораздо лучше, и ненамного дороже, он может стоить… Нет, об этом поговорим в конце дня, когда «Маннборг» будет снова здесь. Сначала вы должны на него посмотреть. Итак, увидимся в конце дня, часов около пяти?
— Хорошо, Капел, пока, увидимся в пять.
Брандс уходит, и дядя Адриан говорит:
— Сейчас перво-наперво разломаем «Хильдебрандта».
Мы сгружаем фисгармонию. Быстро и умело дядя Адриан развинчивает корпус инструмента. Я кладу на велосипед деревянные панели. Механизм включения труб, мехи и коробку с регистрами мы относим на склад.
— А теперь кофе, — говорит дядя Адриан. — Я рад, что ты со мной, племянник. Денек будет трудный. Когда меня звали к телефону, звонила одна женщина с Кроньéстраат, они продают «Маннборг» с двумя мануалами
Амелия была совсем ребенком, когда отец ушел из семьи. В тот день светило солнце, диваны в гостиной напоминали груду камней, а фигура отца – маяк, равнодушно противостоящий волнам гнева матери. Справиться с этим ударом Амелии помогла лучшая подруга Дженна, с которой девушка познакомилась в книжном. А томик «Орманских хроник» стал для нее настоящей отдушиной. Ту книгу Амелия прочла за один вечер, а история о тайном королевстве завладела ее сердцем. И когда выпал шанс увидеть автора серии, самого Нолана Эндсли, на книжном фестивале, Амелия едва могла поверить в свое счастье! Но все пошло прахом: удача улыбнулась не ей, а подруге.
Взору абсолютно любого читателя предоставляется книга, которая одновременно является Одой Нулевым Годам (сокр. ’00), тонной «хейта» (ненависти) двадцатым годам двадцать первого века, а также метамодернистической исповедью самому себе и просто нужным людям.«Главное, оставайтесь в себе, а смена десятилетий – дело поправимое».
Когда жизнь человека заходит в тупик или исчерпывается буквально во всем, чем он до этого дышал, открывается особое время и пространство отчаяния и невесомости. Кейси Пибоди, одинокая молодая женщина, погрязшая в давних студенческих долгах и любовной путанице, неожиданно утратившая своего самого близкого друга – собственную мать, снимает худо-бедно пригодный для жизни сарай в Бостоне и пытается хоть как-то держаться на плаву – работает официанткой, выгуливает собаку хозяина сарая и пытается разморозить свои чувства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Охота на самцов» — книга о тайной жизни московской элиты. Главная героиня книги — Рита Миронова. Ее родители круты и невероятно богаты. Она живет в пентхаусе и каждый месяц получает на банковский счет завидную сумму. Чего же не хватает молодой, красивой, обеспеченной девушке? Как ни удивительно, любви!
В сборник популярного ангольского прозаика входят повесть «Мы из Макулузу», посвященная национально-освободительной борьбе ангольского народа, и четыре повести, составившие книгу «Старые истории». Поэтичная и прихотливая по форме проза Виейры ставит серьезные и злободневные проблемы сегодняшней Анголы.