Полания - [7]

Но Мигдаль Эмек на этом все-таки закончился. Наверное, и другие увлечения были, я сразу замечала, как у него глаза загораются, но уже не так волновалась, не до глупостей ему стало — двое детей, совсем другие заботы, да и очень он сыном гордился!

Только зря он сказал, что я Авива специально завела, чтобы его удержать. Я всегда хотела двух детей подряд, и в доме веселее, и растить легче. Это, конечно, его мать настроила! «Зачем таким молодым второй ребенок»! А у самой шестеро. Интересно, ей кто-нибудь советовал?

Вообще, его семья, это особый разговор! На каждый праздник по двадцать человек являются, не важно, устал ты или занят. И все с подарками, один дороже другого! Чтобы родственники оценили их щедрость и любовь. Такая показуха, просто тошнит! Я уж не говорю про свадьбы! Последние гроши вывернут, в долги залезут на десять лет, но чтобы платье у невесты было из самого дорогого салона, и чтоб не менее трех горячих подавали, пусть потом все и выбросят. Главное, перед соседями похвалиться, какой зал сняли да во сколько обошлось. Никогда я этого не пойму! А имена! Хотели, чтобы я девочку Рахелью назвала. В честь какой-то тетки Меира, которую и не помнит никто! С сыном еще хуже, дальше Шломо и Йоси у них фантазия не продвигается. Так они мне и не простили. А ведь какие красивые имена у детей — роса и весна! Правда, я сама малышку Леей назвала, в честь мамы, но это же совсем другое дело! Как раз была годовщина маминой смерти.

Хотя, по правде сказать, никогда она меня не жалела. Даже в последнюю минуту обо мне не подумала. Оставила сиротой с двумя малыми детьми, крутись как хочешь! Пусть кто-то другой верит, что она эти таблетки по ошибке приняла. Это моя то мама, которая все рецепты точно по граммам помнила!

Через месяц после папиной смерти она вдруг в заграничное турне собралась. По всей Европе! Я не говорю про деньги, я ее денег не считала, хотя мы как раз на новую квартиру копили, но ведь есть какие-то правила приличия. Нет, купила новое пальто, чемодан на колесиках, все как положено, и укатила, никто и охнуть не успел. И вернулась такая веселая, детям дорогие игрушки привезла, свитера из натуральной шерсти. Я потом эти свитера одной уборщице подарила, разве дети согласятся шерсть надевать, да еще в нашем климате! А на следующий день ее в кровати нашли, уже холодную. И ни записки, ничего! Но я то знаю, неинтересно ей стало жить. Брат в Америку уехал, а больше ничего ее не интересовало, ни я, ни мои дети. И что все реву, восемнадцать лет прошло! Мамочка моя!

А квартиру мы через год все-таки купили, вполне удачную, до самого развода там прожили. Но эта, конечно, лучше, и светлей, и воздуху больше, особенно в маминой спальне. Только для малышки нет отдельной комнаты, а ей как раз тишина важна.

Никто сначала не понял, что она больна. Ребенок как ребенок, смеется, кушает, прыгает. Только все играет одна, и на вопросы не отвечает, хотя вроде и слышит. Бедная девочка! Может, она специально отгородилась, что ее ждало в этом мире! С рождения без отца.

В принципе мы жили совсем неплохо. Путешествовали, по субботам устраивали пикники с друзьями, каждую весну ездили в Эйлат. У Меира от работы были льготные путевки. И я даже обрадовалась, когда ему предложили работу в Реховоте. Далековато, но зарплата высокая. И не будет времени на его вечные глупости и увлечения. Первое время мне все казалось, что Яэль вернется, даже по ночам снилось, но она так и осталась в Америке. А мама ее вышла замуж за своего друга, и они вместе с Авиталь уехали куда-то. И почему я никогда не интересовалась, куда? В такой стране разве трудно узнать!

Нам исполнилось по тридцать пять. Говорили, я мало изменилась, а Меир очень возмужал, похудел, даже виски поседели. Но все равно был очень красивым. Возвращался он поздно, иногда и ночевал в своем Реховоте, и все молчал о чем-то, до полуночи сидел у компьютера. Я думала, от дороги устает, даже была довольна. Прежде меня, честно говоря, утомляли его сексуальные стремления. Вечно он спешил, все ему было мало, рвался, стонал, закрыв глаза, и иногда мне казалось, что он где-то далеко от меня, что он и не замечает меня вовсе, хотя пальцы его больно впивались в мои плечи. А тут стал нежен и тих, полюбил приносить цветы, и сам их расставлял в тяжелые низкие вазы в гостиной, а однажды после обеда вдруг поцеловал мне руку.

Все узнала, конечно, Циля. Наверное, Господь Бог специально создает таких людей, чтобы жизнь не казалась нам слишком привлекательной.

— Хавеле, — воскликнула она в полный голос после одного из наших обычных нудных собраний, — Хавеле, ты не поверишь, как тесен мир! Вчера я была у сестры в Реховоте и буквально нос к носу столкнулась с твоим мужем. Он вел под руку девушку. Совсем молодую. И, кажется, прилично беременную. Да, да, определенно беременную, месяцев семь, не меньше!

Самое смешное, что я вспомнила в этот момент один из вечных анекдотов Меира.

Полания говорит своей подруге:

— Как ты сегодня чудесно выглядишь! И прическа, и косметика такая удачная, и платье.

— К сожалению, не могу сказать тебе то же самое.