Поль Робсон - [57]

Сценарий, выдержанный в строго реалистической манере, рассказывал о нелегкой жизни шахтеров долины Ронта в Южном Уэльсе в период «великой депрессии» — мирового экономического кризиса 1929–1933 годов. Хозяева закрывают старые, нерентабельные, с их точки зрения, шахты, механизируют добычу угля на новых. День ото дня увеличивается в Уэльсе число безработных.

Настороженно встречают в шахтерском поселке неожиданного конкурента — темнокожего американца из Западной Виргинии, приехавшего в их края в поисках заработка. Но, похоже, добродушный здоровяк негр совсем не собирается строить собственное благополучие на чужом горе. Незаметно, ненавязчиво он помогает влюбленным, родители которых настроены против их союза, пробует петь в местном хоре (хоровое пение — страсть жителей Уэльса — валлийцев), который вскоре завоевывает престижную награду на уэльском ежегодном музыкальном фестивале. А когда на шахте случилась беда, он первым спустился в забой и, рискуя жизнью, вызволил попавших в угольную лавину шахтеров.

Когда Поль прочитал сценарий «Гордой долины», предложенный ему Маршаллом, он не колеблясь согласился сниматься в главной роли. Разве не мечтал он воплотить в театре или кинематографе героя — великодушного, мужественного, сильного, и обликом и характером напоминавшего друзей Робсона, тружеников Нового Орлеана и Нью-Йорка, Лондона и Ливерпуля?

Фильм снимали в Южном Уэльсе, в той самой долине Ронта, где сценаристы поселили своих героев. Режиссер полностью отказался от декораций и павильонных съемок, стремясь добиться максимальной достоверности изображения. Оператор с документальной точностью запечатлевал наиболее типичные приметы скромного шахтерского быта. Жители поселка, в котором разместилась киногруппа, не только участвовали в массовых сценах, но и снимались в эпизодических ролях, причем делали это со свойственной валлийцам основательностью и увлеченностью. Новоиспеченные актеры точно выполняли указания постановщика и держались перед кинокамерой с завидной для профессионалов естественностью. По окончании съемки ее участники не спешили разойтись по домам. Несколько добровольцев отправлялись в лавку, из купленных в складчину продуктов быстро готовили незамысловатый, но сытный ужин. За едой гости и хозяева вели неторопливую, обстоятельную беседу.

Робсон особенно ценил эти ежевечерние разговоры, помогавшие ему избавиться от накопившейся за день физической усталости, обрести состояние душевного покоя. Сам он говорил мало, больше слушал, наслаждаясь той откровенностью, с которой валлийцы повествовали о наболевшем. Его подкупало бережное отношение этих потомков древних кельтских племен к своему прошлому, к национальным традициям, к родному языку, который они старались сохранить, несмотря на продолжающуюся насильственную ассимиляцию их англичанами.

Общение с валлийцами вызывало у Робсона щемящее чувство оторванности от родины. Здесь, в Южном Уэльсе, Поль твердо решил вернуться в Америку. «Не стоит обсуждать, какими мыслями и чувствами я руководствовался при этом, — сказал он друзьям. — Я знаю, что многие будут уговаривать меня остаться, но мое решение окончательно».

В Лондоне после просмотра отснятого материала Поль не скрывал радости: «Это единственный фильм, участием в котором я могу гордиться». И хотя Робсон, далеко не новичок в кино, отчетливо представлял весь предстоящий многотрудный путь картины, от монтажного стола на студии до экранов кинотеатров, он верил в конечный успех «Гордой долины» и, что бывало у него крайне редко, испытывал удовлетворение результатом своей работы. «В нашем фильме, — убежденно заявлял Робсон журналистам, — образ негра правдив от начала до конца, и в нем ничто не напоминает ту карикатуру, которую обычно принято подсовывать зрителям».

Премьера «Гордой долины» состоится 8 марта 1940 года в лондонском кинотеатре на Лестер-Сквер в Уэст-Энде. Но среди создателей фильма, которые после просмотра выйдут к публике, чтобы поблагодарить ее за восторженную овацию, не будет исполнителя главной роли. Пятью месяцами ранее чета Робсонов и Лоуренс Браун отплыли на пароходе в Америку.

Воскресным вечером 5 ноября 1939 года по каналу американской радиовещательной компании «Коламбиа бродкастинг систем» транслировалась кантата композитора Эрла Робинсона на стихи поэта Джона Ла Туша «Баллада для американцев», которую в сопровождении Нью-Йоркского филармонического симфонического оркестра и хора исполнял Поль Робсон.

Еще в 1935 году талантливый виргинский поэт Джон Ла Туш опубликовал стихотворение «Баллада дяди Сэма». Строки, обличавшие ханжество и нетерпимость американского буржуазного общества, пришлись по душе композитору и исполнителю собственных баллад Эрлу Робинсону. Робинсон намеревался использовать созданную в содружестве с Ла Тушем песню в спектакле «Хочешь поужинать — спой!», к которому он писал музыку. Но американская цензура запретила постановку пьесы, усмотрев в ней «коммунистическую пропаганду». Спустя четыре года продюсер «Коламбиа бродкастинг систем» Норман Корвин, подготавливая музыкальное оформление одной из радиопередач, случайно обнаружил ноты «Баллады дяди Сэма». Мелодия и текст настолько понравились Корвину, что он немедленно разыскал композитора и поэта, предложил им изменить название песни, довести ее структуру до размеров кантаты и записать новое произведение для традиционной программы Си-би-эс «Стремление к счастью».