Поль Робсон - [40]

22 октября друзья Робсона организовали пресс-конференцию, где огласили его письмо. На следующий день оно было опубликовано в лондонских газетах. Явно беспокоясь о собственной репутации, поспешил высказаться хозяин отеля. По его словам, он был вынужден отказать Робсонам, поскольку опасался «нежелательных эмоций», которые могли возникнуть у его постоянных клиентов — зажиточных американских туристов при встрече с темнокожими соотечественниками. Неуклюжее объяснение владельца лишь подлило масла в огонь. Лондонская публика была весьма далека от симпатий к богатым заокеанским постояльцам «Савоя», откровенно предпочитавшим увеселительные заведения Сохо всем иным достопримечательностям британской столицы.

Случай в отеле даже стал приобретать политическую окраску. 27 октября член парламента от лейбористской партии Джеймс Марли заявил, что будет настаивать на обсуждении в палате общин вопроса о проявлениях расовой дискриминации в Англии. Марли незамедлительно поддержали британские квакеры, создавшие специальный комитет для подготовки общественного мнения страны против такого «несправедливого и безнравственного явления, как расизм». Радуясь возможности подставить ножку незадачливому конкуренту, один за другим выражали готовность оказать услуги темнокожим гостям Лондона владельцы фешенебельных отелей «Мейфэр», «Ритц», «Баркли», «Клариджез». Завершающий удар хозяину «Савоя» нанес директор не менее популярной у американских туристов гостиницы «Парк Лейн». «Я полагаю, — сказал он журналистам, — нет никаких оснований, чтобы возражать против присутствия негров в наших отелях. Присвоить себе право отказывать им в гостеприимстве могут разве что плохо воспитанные люди. Моя гостиница всегда к услугам темнокожих клиентов».

Поль и не подозревал, что происшествие в «Савое» получит столь широкую огласку, и испытывал неловкость от того, что неожиданно оказался в центре внимания британской общественности. Поэтому он почувствовал облегчение, когда бушевавшие вокруг него страсти постепенно улеглись. В памяти его, однако, надолго сохранились многочисленные проявления сочувствия и симпатии к нему со стороны знакомых и незнакомых англичан.

В приподнятом настроении он отбыл в гастрольную поездку по Северной Америке, открыв серию предусмотренных контрактом с Коппикусом концертов выступлением в заполненном до отказа знаменитом нью-йоркском Карнеги-холле.

Ньюйоркцы долго не отпускали Робсона со сцены. Почти каждую песню ему пришлось исполнять на «бис». В завершение концерта под овации зала несколько раз прозвучала «Старик-река». В артистической комнате Поля с нетерпением ждали сестра Мэрион и брат Бен, преподобный Бенджамин С. Робсон. Все трое не смогли удержаться от слез. Поль ласково привлек их к себе, а Мэрион и Бен какое-то время не могли вымолвить ни слова, столь велики были их гордость и радость за нежно любимого «младшего братца».

После триумфальных гастролей в Америке Робсон ездил в Германию для участия в спектакле «Император Джонс», поставленном Джеймсом Лайтом на сцене Немецкого художественного театра, возглавляемого актером и режиссером Максом Рейнхардтом.

Накануне премьеры «Отелло» в лондонском театре «Савой» Робсон встретился с корреспондентом «Нью-Йорк таймс». Соглашаясь на встречу с журналистом, он, конечно, понимал, что говорить о работе, которую еще не видели зрители, преждевременно. Однако Полю казалось, что, если он заранее расскажет о своем видении шекспировского образа, у части публики, да и у некоторых театральных критиков, возможно, исчезнет предубеждение против него, иностранного актера, американского негра, дерзнувшего воплотить столь сложную роль на родине Шекспира.

Поэтому, беседуя с корреспондентом, он особо подчеркнул, что досконально изучил все произведения великого драматурга.

— Я чувствовал, что смогу сыграть эту роль только тогда, когда ближе познакомлюсь с английским народом, когда пойму его душу. В Америке я играл разные роли, но все-таки отдавал предпочтение пению, — продолжал Робсон. — Сейчас меня неудержимо влечет на сцену. Шекспир поразил меня. Работая над ролью Отелло, я убеждался в исключительном правдоподобии этого образа. Кроме того, пьеса Шекспира современна, поскольку отражает проблемы моего народа. Это трагедия расового противоречия, больше трагедия чести, чем ревности. В шекспировском герое сочетаются благородство, целостность, простота. Он наделен незаурядным умом. Его заслуги велики и по достоинству оценены, что, естественно, вызывает у ничтожных, мелких людишек зависть, и зависть враждебную, потому что Отелло мавр. Дездемона любит его и становится его женой, но семена ревности уже посеяны. Сознание того, что он чужой среди белых людей, вынуждает Отелло воспринимать окружающий мир с большей остротой. Цвет кожи усиливает трагизм происходящего.

Робсон отказался от широко распространенного в те времена толкования образа Отелло как дикаря, слегка облагороженного цивилизацией, и как ревнивца, неуемного в проявлении своих страстей.

Поля не занимает вопрос, ревнив или не ревнив Отелло. Ответ найден им в шекспировских строках: «Любил без меры и благоразумья, был