Покурить травку - [8]

Он: (остолбеневший). Тогда я могу каждый раз не ходить в туалет в холодном коридоре, а писать в раковину.

Она: Ох, ты хам?! Ты сможешь!

Он: (плетет). И ты тоже сможешь этому научиться. Тебе это будет сложнее…

Она: Ничего. Я постараюсь!..

Он: Это событие надо отметить. У меня еще остались какие-то гроши. Я пойду и принесу.

Он уходит. Она остается и продолжает убирать.

Он возвращается довольно скоро. Из кулька у него в руках виднеется две французские булки.

Он: Можешь себе представить, что я достал? Киндзмараули — грузинское вино! Так давно я его не видел.

Она отламывает кусок хлеба и начинает жадно кушать.

Он: Потерпи немного. Сейчас организуем праздник. Здесь сыр, парочка луковиц, немного сала. И кетчуп. Порежь сыр, сало и лук. Я разведу огонь.

Она выполняет, но делает это, продолжая кушать. Он топит плиту.

Он: Ну, не ешь, потерпи. Чтобы было торжественно…

Она: Не могу, ужасно хочется…

Он старается сделать свою половину работы быстрее, чтоб отнять у нее продукты. Закончив возиться с плитой, он ломает хлеб, режет сломанные стороны в длину, кладет на половинки лук, сыр и кетчуп и ставит приготовленное в духовку.

Она: У тебя здорово получается. В нашей семье ты будешь готовить!..

Он откупоривает бутылку и наливает вино.

Он: Когда горит плита здесь совсем уютно…

Горячие бутерброды готовы и они начинают кушать, запивая вином.

Он: Какое чудное вино, не правда ли?

Она кивает. Видно, что Она быстро опьянела.

Он: Когда-то в школьные года мы с другом отмечали самый печальный день года, 31 августа — последний день перед началом школы. Мы целый день сидели в летнем кафе и пили сухое вино. Тогда оно было легко доступно. Родители тебе не рассказывали об этом времени? Мне когда-то казалось что это время так или иначе коснулось каждого. Теперь я каждым днем все больше убеждаюсь что гораздо больше самодовольных граждан…

Она: Не трогай моих родителей.

Он: Это замечательно, это по-библейски, что ты ценишь своих родителей. Я их не трогаю. Мне кажется, это они меня заочно терпеть не могут…

Она: Да, они тебя не выносят. Мне трудно. Мне надо выслушивать, что они говорят о тебе, мне надо скрывать, что я встречаюсь с тобой, и так как я не люблю лгать, мне это делать крайне отвратительно.

Он: Ну, я же ничего про них не говорю.

Она: Этого еще не хватало!

Он: Но, почему же? Обе стороны имеют равные права в голосовании.

Она: Нет! Если ты был бы моим мужем, тогда у тебя может быть и было бы право голоса.

Он: Ах, может быть?

Она: Тогда было бы.

Он: Ты хочешь жениться на мне?

Она: А, ты хочешь только поиграться?

Он: Нет. Я не против этого и это очень много с моей стороны. Я уже обжегся в этих делах, и если я не против, это большой комплимент.

Она: Мне наплевать на это.

Он: На что?

Она: На твои комплименты. Меня не интересует твое прошлое.

Он: Интересует или нет, но от него зависит многое. Твоя биография тоже определяет твое поведение.

Она: Так и мои родители говорят — поиграется и бросит. И я потеряю свои лучшие годы.

Он: Разве ты товар со сроком реализации? Мы же сначала должны убедиться, можем ли мы жить вместе. Ты много чего не умеешь. И жизнь тяжелая штука. От нее можно устать, так устать, что теряешь цвета.

Она: Тогда ты должен заботится чтобы она не была такой трудной. Чтобы была нормальная квартира, чтобы хватало денег.

Он: В этом государстве с зарплатой преподавателя это не получается.

Она: Тогда ты должен что-то придумать.

Он: Ограбить банк?

Она: Хотя бы!

Он: Первое нездоровое поколение от американской поп-культуры. Или уже второе…

Она: Ты!.. Ваше поколение еще более нездоровое!

Она уходит, захлопывая дверь.

Затемнение.

* * *

Она за стеклянной стеной ходит по «дорожке», провожаемая восхищенными жестами и выкриками. После каждого второго шага Она останавливается, делая движение и жест фотомодели и занимает позу. В эти мгновения щелкают вспышки невидимых фотоаппаратов. Звучит современная, ритмичная и немного агрессивная музыка.

Он смотрит подойдя вплотную к стеклянной стене. На его лице выражение любопытства и приязни сменяется на ревность и обиду. Видно, что Он одновременно хотел бы быть там и чувствует себя лишним. Несколько раз Он собирается поднять руку и постучать в стекло или прижаться к нему, но всякий раз отказывается от этого намерения.

Она его не замечает. Представление на «дорожке» переходит во всеобщие танцы, и Она в этой группе центральная танцовщица. Ее движения становятся все более вызывающими и под конец Она начинает верхом кататься по ноге партнера.

Он отворачивается.

Они вместе входят в помещение.

Она: О, опять облили. Ну, это безнадежно. Здесь мы никогда не устроимся.

Он молча выходит. Через короткое время возвращается.

Он: Там опять никого нет.

Она: Там, наверное живут какие-то алкоголики. Я таких не раз видела в подъезде. И вообще, здесь такой мрачный пролетарский район. Они нас регулярно будут обливать.

Он: (мрачно). Может что-то с трубами. Дом старый.

Он берет тряпку и начинает убирать. Она нервно ходит по помещению.

Она: Ну, не дуйся, пожалуйста. Если бы ты знал, как такие вечеринки среди моих идут тебе на пользу. Тогда я вижу, какие они пустые, и мне еще более хочется к тебе…