Покуда я тебя не обрету - [107]

По утрам миссис Оустлер вела себя с Джеком дружелюбно, правда, больше молчала. Она приглаживала мальчику волосы или трепала по загривку, делала ему сэндвич на ланч (еще ему полагались яблоко и немного печенья – Лесли прятала его от Эммы).

На этот раз Джек, проснувшись, увидел, что над ним на полных оборотах крутится вентилятор, а Эмма запихивает в его борцовскую сумку свои шорты, носки и футболку.

– Сегодня мы отправляемся в зал пораньше, конфетка моя, и я – твой новый спарринг-партнер, отныне и до второго пришествия. Однако прежде я хочу, чтобы Волкоголовый показал мне пару-другую приемов.

– Ченко?

– Ну да, Волкоголовый.

– А почему нам надо в зал пораньше?

– Потому что я – большая девочка, а большим девочкам требуется длинная разминка.

– Вот оно что.

Они на цыпочках спустились вниз, Джек заметил, что на кухонном столе уже лежит записка, наверное, Эмма написала ее еще вчера вечером («Пошла с Джеком в спортзал. Эмма» или что-нибудь в этом роде). Покинув дом, они отправились в Форест-Хилл-Виллидж и позавтракали в кафе на Спадайне. Джек съел кекс с изюмом, запив его обычным стаканом апельсинового сока и стаканом молока, а Эмма взяла только кофе (ну и хорошенько откусила от Джекова кекса). Поев, они пошли на Сент-Клер, там Джек показал Эмме грязно-коричневый дом миссис Машаду. Ему было немного не по себе – слишком уж целеустремленно Эмма шагала вперед; на ее лице пылала такая ярость, что Джек подумал, не рассказать ли ей что-нибудь хорошее про миссис Машаду, чтобы как-то разжалобить. Хуже того, ему было стыдно – ведь в целом португалка ему нравилась (он лишь позднее сообразил, что в этом и заключалась значительная часть проблемы).

– Миссис Машаду приходится регулярно менять замки в своей квартире, потому что ее бывший муж все время пытается туда проникнуть, – сообщил Джек Эмме.

– Ты сам-то видел новые замки? – спросила она.

Тут Джек подумал и понял, что на самом деле ни разу новых замков в двери не видел.

– Ты знаешь, я не помню, кажется, нет.

– Конфетка моя, ответ простой – на самом деле никакие замки она, скорее всего, не меняет.

Похоже, попытка разжалобить не удалась, подумал Джек.

Они так рано попали в зал, что опередили Крунга; двое довольно опытных кикбоксеров мутузили друг друга, а Ченко сидел на свернутых матах и пил кофе.

– Джеки, малыш! – сказал он, затем заметил Эмму. – Не иначе, привел свою подружку?

– Я его новый спарринг, – объявила Эмма. – А для подружки Джек еще мал.

Ченко встал, поклонился Эмме и пожал ей руку. Ему недавно перевалило за шестьдесят, появился легкий жирок, однако из-под него проступали совершенно железные рельефные мускулы. Он прыгал как на пружинках – неплохо для мужчины весом восемьдесят с лишним килограммов и ростом метр семьдесят восемь.

– Знакомьтесь, это Эмма, – сказал Джек. Эмма с таким видом разглядывала волка на лысом черепе Ченко, словно это был пушистый котенок (Джек ей все уши про татуировку прожужжал).

– Эмма, да в тебе целых метр восемьдесят.

– Метр восемьдесят два, и я все еще расту! – гордо сказала она.

Эмма с Джеком помогли Ченко раскатать маты и отправились переодеваться. Борцовских тапочек у Эммы не было, только носки.

– Я поищу для тебя что-нибудь, – сказал Ченко. – В этих носках будешь скользить.

– Я не очень-то скользливая, скажем так, – ответила она.

– Сколько она весит, не знаешь? – шепотом спросил Ченко у Джека, пока искал Эмме обувь, та услышала.

– В хороший день семьдесят пять кило.

– В хороший день, говоришь… – Ченко копался в ящике для обуви.

– Ну, сегодня, наверное, кил восемьдесят, – сказала Эмма.

– Боюсь тебя огорчить, но ты не вписываешься в Джекову весовую категорию.

– Ну тогда я для начала позанимаюсь с тобой, – сказала Эмма, – ты побольше моего мальца будешь.

– Да ведь я… – начал было Ченко, но Эмма уже стала на мат и принялась ходить вокруг него.

– Для начала расскажи мне правила, – потребовала она. – Если они у вас вообще есть, я хотела бы их знать.

– Ну, кое-какие имеются, – усмехнулся Ченко. – Например, нельзя тыкать пальцем сопернику в глаз.

– Черт, какая досада!

Ченко для начала поработал с ней на руках – хватал Эмму за запястья и удерживал ее; она быстро догадалась, что делать, и стала скидывать его пальцы с запястий, одновременно хватая самого Ченко за руки.

– Молодец, так и надо, – сказал украинец. – Кажется, руками ты владеешь. Только запомни – всякий раз надо пытаться схватить сразу несколько пальцев, лучше три или все четыре. Не пытайся схватить один большой палец или только мизинец и ни в коем случае не выгибай пальцы назад.

– А почему? – невинно поинтересовалась Эмма.

– Так можно сопернику палец сломать, – сказал Ченко, – а это запрещено правилами. Поэтому надо захватывать сразу несколько пальцев.

– И кусаться ведь тоже нельзя, правда? – разочарованно протянула Эмма.

– Разумеется, нельзя! Нельзя дергать соперника за волосы, за трико, а также душить его после удачного захвата.

– Вот это интересно, покажи мне такой захват, – попросила Эмма.

Ченко поставил ее в позу для захвата спереди, резко пригнул ей голову и навалился сверху, прижав ее затылок грудиной и одновременно держа руку у Эммы на горле.