Покоренный Кавказ (сборник) - [77]

Русские ядра так и сыпались на турецкую твердыню, но пользы бомбардирование приносило немного. Стены крепости не давали брешей, а тут как раз были получены тревожные вести. Порта, как только узнала об осаде Анапы, выслала к ней свой флот. Мало того, были получены также известия, что о приближении турецкого флота уведомлены черкесы. В самом деле, в тылу отряда начали показываться спускавшиеся с гор и скапливавшиеся в массы черкесские партии, где каждый горел единственным желанием, чтобы ни одного русского не ушло живым из-под Анапы. Штурм нельзя было откладывать, и Гудович назначил его на 22 июня.

Граф Иван Васильевич оказался хорошей копией с великолепного оригинала… Подобно бессмертному Суворову, он сумел «подготовить» свои войска к штурму. Частенько он появлялся запросто среди солдат и рассказывал как бы невзначай о том, как суворовские богатыри брали неприступный Измаил. Мало того, Гудович старался внедрить в солдатские массы убеждение, что Анапа, пожалуй, будет покрепче Измаила… Этим он рассчитывал приучить солдат к мысли, что им придется совершить подвиг труднее, чем он был на самом деле.

И Гудович не ошибся. Солдаты готовились к совершению подвига невероятного, невозможного и быстро привыкли к мысли, что невероятный подвиг должен быть во что бы то ни стало совершен… Привыкли они и к мысли, что очутились под Анапой между двух огней: впереди были турки, позади – черкесы; смерть одинаково ожидала бойцов и при наступлении, и при отступлении, и единственное, что могло их спасти от нее, было взятие Анапы…

В глухую ночь на 29 июня загремели русские пушки, начавшие огневую подготовку к предстоящему штурму. Из русского лагеря при первых выстрелах бесшумно отделилась большая колонна, двинувшаяся от берега к горам, – это генерал Загряжский повел войска к черкесским скопищам, которые он должен был удержать на месте, если бы они кинулись в тыл штурмующим. Пушки – и русские, и турецкие – между тем грохотали не смолкая. Анапа, казалось, нарядилась ради последних часов своего существования в огненный венец – так част был орудийный огонь с ее стен. Но вдруг русские пушки смолкли все разом, но как бы взамен их рева грянуло русское громоподобное «ура!». Это подобрались к крепости две штурмовые колонны генералов Булгакова и Депрерадовича. Быстро скатились они в крепостной ров, пройдя с большими потерями площадь крепостного огня. Здесь штурмующие поступили «по-измаильски». По лестницам вскарабкались они на стены – и закипел отчаянный рукопашный бой. Бились с остервенением, но и с уверенностью в победе. Наконец непреодолимая настойчивость русских восторжествовала. Турки штыками были сброшены с укрепления, а русское «ура!» вспыхнуло уже в самой крепости. Однако ему ответило радостное, торжествующее «алла» анапцев. У нас еще была третья штурмовая колонна – генерала Шица, но и она на первых порах потерпела неудачу: войска попали под перекрестный огонь и были отброшены им в беспорядке от крепости.

Положение стало критическим: у Гудовича в резерве было всего только четыре конных полка. Но граф Иван Васильевич недаром прошел суворовскую школу. Русский чудо-вождь, когда представлялось нужным, кидал конницу в атаку на вражеские окопы, завалы, батареи, и Гудович, воспользовавшись его примером, пустил конных егерей и драгун, все четыре полка разом, на штурм турецкой твердыни. Вихрем пронеслись под свинцовым дождем удальцы и, побросав под самою крепостью коней, через ворота ворвались в нее. В это время отброшенная было колонна Шица оправилась и с чудотворной храбростью повторила атаку, окончившуюся на этот раз удачею.

Но до победы было еще далеко. Резервы были израсходованы, а в тылу бой шел не менее, чем на крепостных стенах. Почти 10 тысяч черкесов всей своей тяжестью опрокинулись на отряд Загряжского. Первый их удар пришелся по терцам и гребенцам. Непостижимо, как могла жалкая, сравнительно с массой наступавших, горсть этих героев выдержать массовый удар живого тарана. Но факт налицо. «Отменно храбрые казаки не подались ни шагу назад», – отмечал в своем рапорте Гудович. Они схватились с черкесами и удержали их на себе, а пока длилась эта схватка, остальные полки отряда охватили черкесов с флангов и дружным напором обратили их в бегство. Однако черкесы быстро оправились, снова кинулись на отряд Загряжского, но было уже поздно: штурм кончился, русские были в Анапе всюду, и залитый турецкой кровью город с неприступной крепостью уже не оказывал сопротивления… Да и некому было противиться… Из всего анапского гарнизона уцелело только полтораста человек… 8 тысяч турок были перебиты при штурме, остальные потоплены в море, где они на лодках искали себе спасения. Зато и русским штурм Анапы обошелся не дешево: Гудович потерял половину своего отряда, 93 офицера и до 4 тысяч солдат…

Боевое возбуждение еще не улеглось, в Анапе еще доканчивали дело с турками, когда с моря загремели пушечные выстрелы. Это подходила турецкая эскадра. Всего на несколько часов опоздала она, – подойди суда ранее, исход штурма был бы другой…

Появившиеся турки ничего не знали о падении Анапы; суда стали на якорях верстах в пятнадцати от берега и спустили на лодки десант. Было уже темно, и десантные войска, ничего не подозревавшие, были немедленно захвачены русскими. Турецкие адмиралы и об этом не узнали, только массы трупов, проплывавших мимо их судов, навели их на догадку о случившемся. Эскадра поспешила уйти, и вместе с тем турки очистили другую побережную крепость – Суджук-Кале, которую Гудович поспешил занять.