Покоренный Кавказ (сборник) - [79]

Карабахцы вместе со своим правителем были уверены в неприступности крепости-столицы и не обращали внимания на эти угрозы.

До поры до времени Ага-Магомет оставил Шушу в покое и пошел, как сказано выше, со своими ордами к границам Грузии, уничтожая города и селения, почему-либо отказывавшиеся изъявить ему покорность.

Не скрывая того, что он идет на Грузию, Ага-Магомет вместе с тем не скрывал и своей уверенности в том, что Россия не найдет возможным оборонить Грузию от его нашествия. Он уже заранее обрекал несчастную страну на гибель, обещая воскресить в памяти грузин все ужасы нашествия шаха Аббаса. Этому несчастному человеку доставляло наслаждение массовое пролитие человеческой крови, и он шел не завоевывать, а разорять и убивать…

Лишь немного более столетия отделяет наше время от времени нашествия Ага-Магомета на принадлежащее ныне России Закавказье, и память этого «ужаса Ирана» еще жива среди грузин. Уверяют, что в Грузии есть старики, которые видели этого несчастного, а вспоминая все это, странным казалось, что в тогдашней Европе не было никого, кто решился бы остановить изверга…

Понятно, какой ужас распространился в соседних с Грузией ханствах, когда туда пришло известие, что шах идет к их пределам. Обезумевшие от страха люди кинулись в Грузию, захватив с собою свое имущество. Сперва беглецы почему-то были уверены, что персидский шах не осмелится напасть на грузинского царя, находившегося под покровительством России, но, желая избежать всех ужасных последствий персидского вторжения, они из огня попали в полымя.

От персов они ушли, зато попали к грузинам… «Грузины, – говорит в своей истории Артемий Араратский, – чего не успели лишить их путем купли-продажи, то отняли у них силою, и даже весьма многих из них обобрали совсем, то есть сняли рубахи и оставили нагих. Доведенные до отчаяния, томимые голодом, несчастные отдавались богатым грузинам в рабство, только бы избавиться от голодной смерти; умершие из них валялись на полях непогребенными, потому что у остававшихся в живых пришельцев не было лопат, чтобы зарывать в землю тела…»

Но именно на Грузию и шел с своими полчищами Ага-Магомет. Напрасно царь Ираклий просил у России помощи. Из Петербурга к главнокомандующему на тогдашней Кавказской линии графу Гудовичу приходили предписания, чтоб он в случае действительного намерения Ага-Магомета вторгнуться в Грузию «обнадежил» Ираклия своею помощью, только «обнадежил» и более ничего. А персидские орды уже вступили в пределы Грузии и шли к Тифлису. Обнадеженный Ираклий, в полной уверенности, что помощь подоспеет вовремя, все-таки призвал к себе имеретинского царя Соломона с его войсками. Имеретинцы явились на этот зов.

За воротами Тифлиса собрались чуть ли не все его жители на торжественную встречу союзников. Со стен навстречу подходившим имеретинцам гремели пушечные салюты. Народ ликовал, уверенный теперь, что персы не осмелятся напасть на столицу царства. Эта уверенность усилилась еще более, когда по Тифлису прошел слух, что будто имеретинцев пришло до 8 тысяч отборнейших воинов.

Между тем на самом деле их было не более 2 тысяч. Начальствовавший над имеретинцами князь Зурад Церетели очень ловко обманул царя Ираклия: он разбросал свой отряд по равнине небольшими кучками, так что получалось впечатление, будто войск прибыло великое множество, хотя на самом деле союзников была всего только горсть.

Но, как бы то ни было, прибытие их ободрило тифлисцев.

– Пускай покажется теперь Ага-Магомет-хан! – кричали одни из них с сознанием собственного достоинства, ходя по городу.

– Кто устоит против нас! – выкрикивали другие.

– Хотя персы в сражении нападают, как львы, – рассуждали между собой в толпах, – но весь успех полагают только на первую свою удачу, в противном же случае тотчас же обращаются в бегство.

– Город – крепок, жители все – герои! – успокаивали перепуганных соотечественников четвертые. – Сверх того, царевичи из каждой удельной области пришлют по тысяче воинов; нет сомнения, что мы истребим все персидское войско и завладеем его достоянием…

– В городе тогда все будет дешево!

«Вот чем, – говорит историк, – успокаивал себя народ, когда в Тифлисе распространилось известие, что шах, миновав Шушу, вступил уже в Ганжинское ханство и что все по пути победоносных его войск покоряется ему, а непокорные предаются огню и мечу».

Остановившись в Ганже, Ага-Магомет отправил к царю Ираклию посланца с требованием изъявления покорности, но Ираклий, надеявшийся на помощь России, отверг его требование. Супруга Ираклия, царица Дарья Георгиевна, со своей стороны, обратилась к Гудовичу с просьбой о помощи; сам Ираклий настоятельно просил о присылке ему 8 тысяч русских войск, но граф в ответ на это указал, что соединенных сил грузин и имеретинцев вполне достаточно для отражения персов, и обещал донести императрице о том положении, в каком находится Грузия, но помощи царю Ираклию не посылал, хотя признавал всю ее необходимость в этом случае.

А между тем выступившее навстречу персам грузинское войско с царем Ираклием во главе должно было вернуться в Тифлис. Имеретинские войска отказались вступить в битву с персами, ушли обратно и, проходя при своем возвращении Тифлис, нападали на спасавшихся из него жителей и грабили их… Положение становилось все хуже и хуже, границы Грузии остались без всякой обороны.