Покоренный Кавказ (сборник) - [135]

Темная масса народа, совершенно незнакомая с догматами религии, имела крайне преувеличенное представление об учености своих мулл, чему способствовали та важность и глубокомыслие, которые последние старались проявить даже в мелочах повседневной жизни.

Безвредность тариката в смысле социальном была еще в том, что муршиды проповедовали свои догматы только желающим; они никому не навязывали своего учения, не требовали и не ждали, чтобы народные массы примкнули к ним, они не громили во всеуслышание порок и не призывали на порочных небесного грома. Про них можно сказать, что они воздавали «кесарю – кесарево, Богу – божье»; им лично не было никакого дела ни до развращенности высших классов, ни до униженного положения низших слоев населения, они не имели и не хотели иметь никаких социальных идеалов; они только указывали желающим, как достигнуть личного счастья, личного совершенства при тех формах жизни, которые имелись в наличности.

Правда, муршиды посылали и областных муршидов проповедовать тарикат, но это надо понимать не в смысле публичной проповеди и призыва к покаянию населения; они знали, что в каждой области найдутся люди, жаждущие духовного совершенствования, и вот для таких-то жаждущих и велась проповедь. Проповедники «передавали тарикат» обыкновенно ночью, когда человека сильнее может охватить молитвенное настроение и когда лучше и сильнее может сосредоточиться внимание на предмете разговора или учения.

Тарикат

История возникновения и развития на Кавказе учения тариката очень интересна и характерна, во-первых, потому, что рисует нам нравы тогдашних мусульман и страстное стремление лучших из них вырваться из области сухого догматизма и найти область, где могли бы успокоиться мятежная душа и сердце, а во-вторых, еще потому, что она показывает, что теория – одно, а практика – иногда совершенно противоположное ей.

Основателем учения о тарикате Шамиль считал одного багдадского ученого по имени Халид-Сулейман, жившего в самом начале прошлого XIX столетия. Отличаясь богобоязненной и примерной жизнью, ревностью к религии и громадными знаниями, он скоро стал известен всему тогдашнему мусульманскому миру, и даже после смерти его имя было внесено в список святых. Где получил Халид-Сулейман воспитание, у кого приобрел мудрость, никому неизвестно, да мусульмане этим мало интересовались, так как он был муршидом в полном смысле этого слова и, по мнению единоверцев, мог приобрести свою мудрость и ученость от непосредственного сношения с Аллахом.

Учение тариката перешло на Кавказ именно от него. Шамиль, подробно рассказывая об этом, называл многих лиц, известных в истории Кавказа, и его рассказ можно считать более достоверным, чем те сведения, которые дают некоторые авторы, как, например, профессор А. Казембек, Р. Фадеев и другие. По мнению последних, мюридизм получил начало и перешел на Кавказ из Бухары, и многие пытались связать его с сектами гашишинов и измаэлитов. Называли некого бухарца Хас-Магомета как принесшего новое учение, а также заменяли его иногда другим лицом – шейхом Мансуром, но Шамиль опровергал эти мнения, говоря, что Хас-Магомет не имел никакого значения и никогда не был проповедником тариката, и тем менее таковым был шейх Мансур, природный чеченец, который просто волновал горцев и разбойничал до тех пор, пока русская власть не прекратила деятельности этого отважного рыцаря большой дороги.

В то время, когда Халид-Сулейман жил в Багдаде, некто Измаил, известный впоследствии под именем шейха Измаила, решил на время оставить свое селение Курдомир, Ширванского ханства, и отправиться в Мекку поклониться гробу пророка. Приехав туда, он так много наслышался рассказов о мудрости и святости Халид-Сулеймана, что решил на обратном пути непременно заехать к нему, что вскоре исполнил, и был им радушно принят в число мюридов. Через несколько времени шейх Измаил изучил под руководством своего муршида все правила и толкования тариката, и Халид-Сулейман передал ему звание муршида с наставлением и приказом передать тарикат жителю селения Яраглар Курали-Магоме, а тот, в свою очередь, должен передать тарикат одному из нукеров Аслана, хана казикумыкского – Джемал эд-Дину. Шейх Измаил выразил сомнение, может ли быть муршидом человек, который жил при дворе хана, а потому не мог не быть порочным, но Халид-Сулейман заявил, что Джемал эд-Дину назначено от Бога быть муршидом, и когда придет время, то он оставит свои пороки и заблуждения и будет достоин своего призвания. Тогда успокоенный шейх Измаил простился со своим наставником и вернулся на родину.

История добавляет еще, что ни Халид-Сулейман, ни шейх Измаил никогда раньше не знали и не слыхали о Джемал эд-Дине и Курали-Магоме, и Сулейман говорил о них под влиянием карамата. Тем не менее оба этих лица существовали в действительности. Джемал эд-Дин вел веселую и распутную жизнь при казикумыкском дворе и был одним из блестящих щеголей, нимало не задумывавшимся над религиозными проблемами, а Курали-Магома, наоборот, славился своей ученостью, суровой жизнью, и к нему со всех сторон сходились ученики, которых он наставлял в правилах шариата.