Покорение высоты - [52]

Никитин старался идти впереди своих оппонентов, предугадывая течение критической инженерной мысли, но не по принципу: стели соломку со всех сторон, ибо не знаешь, где упадешь. Он действовал по другому, ему самому еще не вполне доступному правилу: великое дело осуществляется великим напряжением ума и воли. Конструктор умел быть беспощадным к себе в работе, но это в своей работе. Башня же требовала концентрированного, убежденного устремления многих людей, не единиц, а тысяч работников, и этим тысячам нужна была проверенная временем и, если угодно, узаконенная учеными советами, постановлениями высоких комиссий, проверенная опытом прежних свершений высокая убежденность — башня реальна!

Высказав первую догадку о возможности возвести монолитное сооружение полукилометровой высоты, Николай Васильевич поначалу не предполагал, что именно ему придется стать создателем его. И даже когда непосредственно взялся за проект, не почувствовал полной его тяжести. После первых эскизов, родившихся в мастерской № 7 Моспроекта, он не намеревался посвящать все свое время башне и только башне, но она с первых дней стала самым дорогим его детищем, которому он с полной отдачей посвящал весь свой досуг. Но оказалось, что башне этого было мало. Она потребовала всех никитинских сил без остатка.

БИТВА ЗА БАШНЮ

1

От первого эскиза башни до первого телесигнала, который она направила в эфир, пролегла дистанция длиной в десять лет.

Николай Васильевич не намеревался тратить на башню более чем два года, но судьба распорядилась по-иному.

Могла ли башня подняться не за десять лет, а быстрее? И да, и нет… Это, пожалуй, самый трудный вопрос, в котором предстоит разобраться.

Строительство башни осуществляли более сорока строительных организаций самой различной специализации: строители дымовых промышленных труб и сантехники, электромонтажники и бетонщики-универсалы, инженеры-исследователи самых различных областей необъятной строительной науки. И никому из них не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. К башне нелегко было подступиться не только потому, что это был уникальный объект. Строители привыкли выступать в роли первооткрывателей. Днепрогэс и домны Кузнецка тоже были уникальными для своего времени. Но башня, с точки зрения строителей, обгоняла на несколько порядков все, что прежде возводили строители на земле. Она была уникальна каждым своим узлом. Это было инженерное сооружение высшей категории сложности, высший и до времени недостижимый пилотаж строительного мастерства. Советским строителям предстояло открыть всему миру недосягаемую дотоле высоту. Открывая ее, они должны были открыть нечто более высокое, чем обладали прежде, открыть новые возможности в самих себе. Это неопределенное нечто — новый сплав смелости и мастерства — не могло сложиться сразу. Должен был появиться новый потолок производственной культуры не у одиночек, а у большого и обязательно дружного коллектива сильных людей, бесконечно доверяющих друг другу и убежденных в правильности каждой буквы инженерного проекта.

Решимость и вера должны были созреть. Творческий потенциал конструктора Никитина, реализованный в проекте, и научно-техническая культура строителей медленно подвигались навстречу друг другу, проникаясь общим доверием и убежденностью в надежности башни. Так постепенно выковывалась решимость воздвигнуть ее. Нет ничего в том удивительного, что башня сначала испугала строителей. Не высота сама по себе заставила их усомниться в реальности проекта, а прежде всего отсутствие привычного для высотного сооружения фундамента глубокого заложения. Основание толщиной всего 3 с половиной метра! Даже для дымовой трубы фундамент заглублялся не меньше чем на 5 метров. И не только в самих метрах заглубления было дело. Фундамент всегда выступал своеобразным противовесом наземной части всякого сооружения, а здесь роль фундамента почему-то исполняла наземная нижняя часть башни — ее шлем. Именно это труднее всего укладывалось в сознание. То, что весь весовой пресс башни конструктор заставил работать на устойчивость сооружения, казалось невероятным. Слишком, слишком все было необычно в этой красивой и рискованной башне. Строители, как народ бывалый и разумно консервативный (привыкли ведь строить на века), отождествили необычность конструкции башни с… ненадежностью. И более всего сомнений вызвал у них мелкий фундамент.

С него-то все и началось. Экспертная комиссия, собранная Министерством строительства, признала фундамент «легкомысленным» и потребовала сделать шлем башни монолитным, без арочных проемов. Заложить в основание мощную фундаментную плиту и вместо четырех опор-ног придать основанию башни сплошное кольцевание, тогда — решила комиссия — основание не разъедется.

Предмет гордости Николая Васильевича Никитина — идея превратить четыре опорные ноги башни в своеобразные когти, которыми башня вцепится в упругий суглинок грунта. Так когти орла вонзаются в добычу и намертво держат ее. Сухожилия стальных канатов заставляют каждую опору вжиматься в землю с такой силой, что опоры никогда не расползутся под гигантским давлением бетонного ствола башни. Стальные канаты организуют работу опор и связывают в единую систему всю конструкцию башни. И если даже найдутся силы, способные покачнуть, накренить ствол — например, ураган цунами, — то и тогда башня после нескольких глубоких колебаний устремится занять свою вертикаль, как кукла-неваляшка.