Покорение высоты - [51]

Вскоре из Комитета по строительству пришла в Моссовет официальная бумага с просьбой определить место для строительства телевизионной башни. Для судьбы конструкции вопрос казался второстепенным, но таким он только казался. Нужна была свободная площадь довольно большой протяженности (3–5 гектаров) с надежным грунтом и… соответствующим башне архитектурным окружением. Выполнить каждое из трех условий в черте Москвы оказалось делом довольно сложным, а найти площадь, удовлетворяющую всем условиям сразу, и того трудней.

Каждый из семи холмов, на которых расположена столица, обладает почвами с высокой степенью реактивности, и башня, как свободно стоящая конструкция, не могла держать под собой «капризный» грунт. В низинах же между холмами находятся зоны большого скопления грунтовых вод, целые подземные реки…

Естественно, что Никитину, как и всем людям, причастным к башне, хотелось бы возвести ее на возвышении. За стройплощадку на возвышенности высказывались и заказчики — представители Министерства связи СССР, ведь зона подачи телерадиосигналов автоматически возросла бы.

Первую пробную площадку нарезали в Черемушках, здесь были подходящий грунт и свободная территория. Активнее всех против этой площадки выступили архитектор Д. И. Бурдин и сам Никитин. Очень уж им не понравилось архитектурное окружение башни. Николай Васильевич даже предложил увеличить высоту башни, лишь бы ее поставили в достойное окружение.

Очень понравилась Никитину идея украсить башней знаменитую московскую стрелку в районе Берсеневской набережной. Однако соображения инженерного характера, сложности возведения башни на этом участке заставили отказаться от этого притягательного места.

Но Никитину не хотелось расставаться с берегами Москвы-реки, и он попросил исследовать другие площадки вблизи воды. В районе Кропоткинской набережной были обнаружены великолепные скальные грунты неглубокого залегания, казалось бы, как по заказу предназначенные для нового высотного сооружения… И снова архитекторы предложили продолжить поиски — современная конструкция башни никак не вязалась с архитектурным обликом этого района старой Москвы…

Среди многовековой дубравы, окружающей шереметевский дворец, на северо-восточной окраине столицы, неподалеку от ВДНХ, группе поиска площадки для башни был предоставлен полный оперативный простор. Архитектурная среда района была украшена здесь величественными арками и павильонами Выставки достижений народного хозяйства, знаменитой скульптурой Веры Игнатьевны Мухиной «Рабочий и колхозница».

Никитин, устав от долгих поисков, махнул рукой: можно, пожалуй, и здесь. Однако чем больше он приглядывался к намеченной площадке, тем больше находил аргументов в ее пользу. Не последнюю роль сыграли пробы грунтов, которые показались ему неожиданной для этого места находкой. Под небольшим природным слоем — перегоревшими листьями дубравы и луговых трав — оказался спрессованный прошедшим здесь могучим ледником моренный суглинок. Многокилометровая толща льда спрессовала грунт, создав мощную и надежную подушку, способную принять на себя тяжесть башни. Эти грунты имеют еще одну удивительную способность — выравнивать осадку сооружения, равномерно распределяя ее по всему основанию сооружения. А что до архитектурного окружения, которое составляют здесь игрушечная церковка да стволы почерневших от времени дубов, то архитектура для башни дело наживное, решил конструктор. Башня сумеет подчинить себе свое будущее окружение. Так оно и случилось. Гостиница «Космос» на проспекте Мира обняла величественным полукольцом башенный ствол. К башне «подверстался» замкнутый квадрат нового телецентра из стекла, пластика и бетона. Олимпийский радиоцентр вписался своим белым фасадом в башенный ансамбль. И, как бирюзовая сережка, засветилась в этом ансамбле Троицкая церковь при дворце Шереметевых. Но все это случилось потом, много лет спустя.

Зима 1959/60 года еще не обдала будущую башню холодом недоверия.

С середины лета и до зимы Никитин все углублял расчеты, вырабатывал принципы возведения башни и со всех сторон старался прикрыть свое детище от непонимания и неверия в ее право быть.

А сомнения в этом ее праве уже стали достигать слуха конструктора. Он не отмахивался от высказываемых ему сомнений, а настойчиво убеждал, наращивая запас неоспоримых аргументов. Снова все свои выходные дни он проводил за рабочим столом и самые дорогие утренние часы до начала работы отдавал башне. Конструктор изобретал новые виды стыковки арматурных узлов, вычерчивал хитросплетения крупноячеистых сеток из высокопрочной стали, которые станут скелетом башни, организуют и укрепят ее бетонную плоть. Железобетон с заполнителями из дробленого гранита был способен выдерживать давление в 400 килограммов на квадратный сантиметр. Но этому сверхпрочному телу предстояло придать еще и гибкость, ибо никакой материал не мог полностью избавить башню от естественных колебаний под влиянием ветра.

В новый рост встали те же задачи строительной аэро - и термодинамики, для решения которых в пору строительства МГУ конструктор разработал свою теорию. Но прежние теоретические концепции не вмещали ни высоты башни, ни сложности ее конструктивного решения.