Поколения русского секса - [4]
Когда после второго курса я решила, что пора от теории переходить к практике, то постаралась как можно лучше все организовать. Купила таблетки и презервативы, наврала родителям, что ухожу на несколько дней в поход с друзьями, а сама приехала к бой-френду, благо у него была своя квартира, где нам никто не мог помешать. И как в воду смотрела!
Опыта ни у него, ни у меня не было никакого. Действовали мы, сверяясь с умной книжкой и уповая на основной инстинкт. Тут-то и случился сбой. Крови – нет, боли – нет, результат – неизвестен. Природа помалкивала. Пришлось мне идти к гинекологу и спрашивать: «Подскажите, пожалуйста, я еще девушка или уже нет?» Бедный партнер в это время маялся в коридоре. К счастью, врач попалась умная, успокоила нас, как могла, объяснила, что не надо верить романам, описывающим всякие ужасы, в жизни все происходит гораздо прозаичнее. В общем, продолжайте в том же духе. Мы и продолжили.
2000-е: эпоха большой нелюбви
Маша, 22 года, студентка МГУ (место действия – Москва):
– Когда я начала заниматься сексом в 11 классе, была совершенно дремучая. И вроде бы родители мне подсовывали умные книжки, но там все было настолько схематично: существует мужской половой орган (как он выглядит?), из него появляются сперматозоиды (каким образом?), которые встречаются с яйцеклеткой (а это где?). О контрацепции – ни слова.
Мой друг, даром, что старше меня на несколько лет, тоже был не в курсе. Предохранялись прерванным половым актом, я тут только недавно узнала, что он не дает 100% гарантии, а в стране – эпидемия какого-то СПИДа. Гинеколог мне тоже ни о каких мерах предохранения не рассказывала. А я ведь к ней ходила, можно сказать, в процессе. У меня оказалась очень толстая девственная плева, которую мы никак не могли порвать. Я орала от боли, друг пугался и предлагал: «Давай поженимся, и будем жить, как брат и сестра, без всякого секса!» Но я настаивала: «Раз начали, нельзя отступать!» Врач нам ничем ровным счетом не помогла, начала рассказывать, как происходит возбуждение у женщины… Может быть, это и было бы полезно при других обстоятельствах, но тогда мы просто были не в состоянии эту информацию воспринимать.
В конце концов, до меня дошло, что надо купить обезболивающее. Сначала мы пытались накапать туда зубные капли, но эффект от них был слабый. Потом брызнули «Лидокаин» и тут сработало, – замерзло все. Ничего не почувствовала не только я, но и мой друг. Самое интересное, как на все это реагировали родители. Его просто закрывали глаза на события, разворачивавшиеся в их квартире. Мои тоже, без всяких вопросов, отпускали меня к нему ночевать.
Постфактум я решила поделиться переживаниями с мамой. Мы с ней поехали на дачу. Там я набралась мужества и говорю: «Знаешь, мама, а я ведь уже не девушка!» А она поворачивается ко мне и так спокойно говорит: «Да я вообще-то не дура! Догадалась, что ты со своим бой-френдом не в шахматы по ночам играешь». А я-то так волновалась, что расстрою маму, – у меня руки тряслись. Она меня потом полдня «Валидолом» отпаивала.
Татьяна, 22 года, студентка МГИМО (место действия – Москва):
– Сколько живу в Москве, не устаю удивляться, странной раздвоенности царящей в мозгах местных молодых людей. С одной стороны они любят секс и хотят им заниматься, что вполне естественно. С другой стороны – начинают дико возмущаться, если девушка оказывается не девушкой, особенно если у них с ней намечается что-то серьезное. Сразу начинаются скандалы, упреки: «Да как ты могла?!» Я в этом случае говорю: «Ребята, у вас в школе было плохо с математикой. Дано 15 девушек. Ты за год переспал с 10, еще с 5 переспал твой друг. Сколько осталось девственниц?» Тут они замолкают. Наверное, пускаются в подсчеты.
Елена, 40 лет, топ-менеджер (место действия – Омск):
– Мне в жизни очень повезло. Моя тетя была сексологом, так что еще в советские времена я знала о сексе все, а самое главное – умела пользоваться таблетками. До сих пор горжусь, что не залетала и не делала аборты, как большинство моих сверстниц. Так что когда подросла дочка, я решила поговорить с ней без всяких обиняков. Села с ней рядом и говорю: «Танечка, ты уже большая девочка, хочу с тобой поговорить о сексе». А она смотрит на меня квадратными глазами: «У вас с папой все нормально?» «Да, не волнуйся, ты, так, – говорю. – У нас все хорошо, я тебе хочу рассказать о методах контрацепции».
Битый час распиналась, какие существуют таблетки, да как их лучше принимать. В конце концов, она говорит: «Да ты, мать, совсем сбрендила! У меня завтра – контрольная по физике, послезавтра – по математике. Какая контрацепция? У меня и мальчика-то пока нет!» А я все равно переживаю, – может быть, она просто постеснялась мне сказать? А если ни с кем не встречается, то это тоже плохо. Другие-то девочки в 16 лет уже имеют бой-френда и не одного. Одно для себя я решила точно, – у моего ребенка всегда должны быть деньги на карманные расходы, чтобы она могла себе купить любой контрацептив. Да и о том, что я буду рада, если она родит ребенка даже без мужа, я ей не устаю повторять. Пусть устраивает свою личную жизнь по своему усмотрению, но знает, что у нее есть крепкий тыл за спиной.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.