Поколение 40-х - [5]
– Зиму перезимовали, слава тебе Господи, – молилась бабушка, – теперь уж с Божьей помощью выживем.
Едва сошел снег, стали ходить на колхозные поля, что в 2х км. от нашего бывшего городка, искать прошлогоднюю мерзлую картошку и собирать оставшиеся колоски в поле. Пошила нам всем троим сумочки, надела на шеи и повела на поля. А что делать, или ложись и помирай с голоду, помощи ждать не от кого. Мы идем плачем, далеко холодно, есть хочется. Да и собирать – то не разрешалось, колхозники сторожили поля, самим есть нечего, даже арестовывали, поэтому бабушка не пускала мать, молодая ее могут арестовать. А старую бабку с малышами кто тронет? Ходим по полю, ищем картошку, колоски. Стерня колет руки, ноги устали, но насобираем немного. Домой уже бредем веселее, понимая сейчас будет еда. Бабушка мороженую картошку натрет на терку, в ступке чуть потолчет зерно из колосков и прямо на вымытой плите разложит лепешки. А мы стоим вокруг плиты ждем:
– Ну, когда же будут готовы эти вкусно пахнущие лепешки, когда?
Потом нахватаемся, обжигающих рот и руки этого лакомства, рады наелись. Бабушка, молча, вытирает слезы кончиком своего платка, глядя на нас. После болят животики, болят. Но это будет потом, а сейчас сыты и рады. Дети! Потеплело, появилась трава.
– Ну, вот теперь нас травушка спасет, – и ведет нас в низину, где круглый год, не замерзая, звенит веселый ручей. Возле него растет широколистная осока. Выдернешь пучок, а на нем внизу белые кончики, вот за ними – то и привела нас бабушка. Нарвем, принесем домой, бабушка все вымоет, кончики обрежет, и мы их едим, они немного сладкие.
– Это Вам витамины. И строго – настрого запрещает нам самим что-то рвать и есть без нее ведома.
– Много ядовитых трав, не зная сорвешь, съешь и отравитесь, только что я разрешаю, ешьте.
Мы ей свято верили. Потом пошел щавель, лебеда, другие травы. Самые противные были лепешки из лебеды с мороженой, прошлогодней картошкой, они были ярко зеленые, и скользкие. Когда пошли ягоды и грибы, тут уж мы вздохнули. Возле дома мать с бабушкой вскопали небольшой огородик и посадили картошку и немного овощей, бабушка где-то раздобыла немного семян. А картошку посадили не семенным картофелем, а очистками с нее, где было взять сами семена, да и очистки бабушка долго собирала и хранила для посадки. Ничего взошла картошка, правда хилая, но благодаря стараниям ее, все же росла. Все лето мы все вместе поливали и пололи наш огород. И осенью у нас уже были свои овощи, да грибов бабушка насолила, насушила, ягод.
– Теперь не помрем, зима нам не страшна ребятки, – радовалась бабушка.
Опустел наш городок. Все общественные здания: штаб, казармы, склады – все было заколочено досками и был старичок, который приглядывал за всем. Естественно ничего он за это не получал, да и от кого получать, когда и власти-то у нас никакой не было, ни школ, ни больниц не было. Вернулись в городок, после той страшной зимы только четыре семьи военнослужащих. Уцелело после бомбежки только один дом, вместе с бабушкиным. И мы целый год так и жили четыре семьи, помогая выжить друг другу, делясь последним куском. Это уж потом пустые комнаты стали заселять пришлые беженцы, кто, откуда неизвестно. Мы были рады, все же рядом люди. Появилось несколько детей, почти одногодки. Было нас ребятишек 9 человек, пять девочек и четыре мальчика, да трое постарше, как наш Женя.
Непригодные дома быстро растащили на дрова, остались только огромные ямы от бомб. До войны жилая территория городка содержалась в образцовом порядке. Большие дома с красивыми верандами стояли полукругом, образуя в середине площадь, где находились: детская площадка, волейбольная площадка и красивый колодец под резньим навесом, вода там, по словам бабушки, была очень вкусная. Все дорожки посыпаны желтым песочком, все каждый день убиралось солдатами. Дома состояли из 7 комнат, в каждой семья. И общая для всех прихожая-кухня, в середине дома. Там у каждой семьи маленький столик, полочка, на столе керогаз или керосинка. Вот на них и готовили в основном летом, в комнатах были еще и печи. Из этой прихожей был выход на огромную открытую веранду, где стоял большой стол с лавками. Там, особенно летом проходила вся жизнь обитателей дома. Отцы, придя со службы, читали, беседовали, играли в шахматы. Матери с детьми, что-либо шили, вязали. Дети, в основном малыши, рядом играли. Они все были дошкольники, семьи – то все молодые. Там и у нас с матерью была комната и малюсенькая кухонька. Все это было до войны. Мы с матерью, как отец ушел на фронт, сразу перебрались в домик дедушки и бабушки и хорошо сделали. В наш дом первый попала бомба, разнесла его в клочья, образован на его месте огромную воронку, где круглый год потом стояла вода, и мы там полоскали белье и брали воду для полива огородов. И в наш красивый колодец тоже попала бомба, и мы остались без воды, за ней теперь приходилось ходить на служебную территорию, а это было очень неудобно и далековато. Долгое время, прямо за бабушкиным домом стоял подбитый немецкий танк с фашистским на боку крестом. Мы, ребятишки с опаской похаживали вокруг него, бабушка не позволяла нам к нему приближаться. Женя, конечно, со своими приятелями лазали в него и не раз тайком от нее. Бабушка строго за нами следила. Я заболела, вернее мы заболели все трое корью. Я была в очень тяжелом состоянии, ребята стали поправляться, а мне все плохо и плохо. Температура высокая держится, я в бреду. Мы только вернулись из леса, еще слышен фронтовой гул, а он тут рядом под Можайском. Врачей нет, лекарств нет, помню, бабушка поила нас каким-то горьким отваром, все это мне мало помогало. И мама, видя мое такое состояние, разузнав, что в с. Никольское, что от нас в 9 км, есть врач, и он в старом домике, открыл вроде амбулатории. И она, на какой-то помню подводе, отвезла меня туда. Врач осмотрел меня и велел оставить, необходимо наблюдение врача. Мать уехала домой. Мне плохо, даже не от моего состояния, а от того, что я впервые осталась одна, без бабушки, матери, Жени, Мити. Лежу и тихонько плачу. И какова была моя радость, когда утром, едва проснулась, увидела родное лицо в окошке бабушки. Она озабочено выглядывала меня в комнатке и, найдя, сделала движение – тихо, не шуми. Потом раскрыла окно и влезла внутрь. Осмотрев меня и найдя, что я уже лучше, температура стала меньше, завернула в тряпки, утащила меня с собой. На улице стояла у нее какая-то тележка, которую бабушка привезла с собой. Закутывая и усаживая меня, она все время ворчала:
Эта традиция передавать по наследству знания и опыт детям, внукам… Не зря же говорят: «…вкусно, как у бабушки…». Эта книга кулинарных рецептов посвящается моим дорогим внукам и правнукам. Эти рецепты я собирала в течение 55 лет. Все они неоднократно мною проверены и опробованы, и я ручаюсь за их вкусовые качества.Главное в кулинарии – готовить с желанием порадовать вкусными качествами своих близких и это несомненно доставит и вам радость. Старайтесь в кухне быть в хорошем настроении, и оно вместе с вами «кулинарными шедеврами» перейдет к вашим близким.
Современная цивилизация с ее нарастающими экологическими проблемами, информационной и сексуальной революциями каждодневно пытаются чернить и разлагать человеческие души. От этого многими людьми овладевают сатанинские желания денег, власти. За них они готовы на любые подлости.Только красота и доброта, о чем говорят нам великие мастера прошлого и настоящего, могут спасти мир от физической и духовной гибели. Много духовных источников возрождения страны находятся в российской глубинке. Здесь люди духовно чище, совестливей.
В сборник «Вечность» автор включил стихи в большей степени с философским содержанием о смысле жизни, счастье, призывает жить энергично, как в бою.
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.