Покидая страну 404 - [30]
— А что там? — он неопределённо показал рукой на море. — В том смысле, если вы меня не спасёте.
— Откуда я знаю? — пожал плечами собеседник. — Я не Бог, я всего лишь простой врач.
— Я знаю, как сменить свою клетку на доске, — Исмаил уже решил, что делать.
— Этот рыжий, его Михаилом зовут, он просто какой-то шайтан из огня и дыма, — сказал Мурат. — Кажется, он заранее знал, что должно случиться, и был к этому готов.
Исмаил очень удивился. Никогда раньше его начальник не отличался ни религиозностью, ни суеверием.
— Смотри сам, — Мурат сунул ему смартфон с видео, записанными в суматохе кем-то из гостей.
Мирно дремавший под пляжным зонтиком в самом конце пирса рыжий мужчина вскочил в тот же момент, как раздался грохот упавшего трапа. Чтобы оценить обстановку, ему понадобились доли секунды. Ещё через мгновение он швырнул в воду спасательный круг, показывая жестами парням, спрыгнувшим перед этим с пирса, что нужно плыть к тонущему другу. А затем без разбега нырнул в воду сам. Подвыпившая компания ещё не успела подсунуть круг под руки товарища, а рыжий уже с помощью прибежавшего Мурата поднимал Исмаила по трапу. Выкачав воду из лёгких, он приказал Мурату делать искусственное дыхание, а сам стал ритмично надавливать на грудную клетку, делая непрямой массаж сердца. Через несколько минут, убедившись, что Исмаил может самостоятельно дышать, рыжий достал из своего пляжного рюкзачка какие-то лекарства, шприц и вколол их пострадавшему.
— Это набор средств, который используют при реанимации, в том числе от отёка лёгких, — пояснил Мурат. — Он приклеил ампулы лейкопластырем к твоей руке, сказал, важная информация для медиков.
— Может, всё же не шайтан, а военный врач, — предположил Исмаил.
Он обратил внимание, что весь видеоролик длится меньше десяти минут. Ситуация, которая могла привести к двум смертям, выглядела просто неприятным происшествием.
— Ты можешь себе представить такое, что туристы больше не приезжают, и отели не работают? — спросил Исмаил своего начальника.
— Сильно головой стукнулся? — поинтересовался Мурат. — Мы же все без работы останемся.
Вечером Исмаил постучал в двери Даши. Их комнаты находились в разных виллах: его соседями были турецкие мужчины и семейные пары, Даша же жила среди иностранной молодёжи, преимущественно женщин.
— Не расстраивайся, — сказал он, увидев её заплаканное лицо. — Видишь, жив. Если Аллах пожелает, всё будет хорошо.
Пока женщина суетилась, делая чай и бутерброды, спасатель собирался с мыслями.
— Послушай, — решился он. — Нам надо подумать о будущем. Представь, что здесь что-то случится, и туристы в следующем году не приедут. И не только в следующем.
— Да что мне представлять? Дома в Луганске мне нормально жилось, а потом в один прекрасный день разбомбили с самолёта центр города. Хорошо, что я сразу догадалась собрать кое-какие вещи и отправить почтой племяннице в Киев, а сама потом с паспортом и одной дамской сумочкой выбиралась на попутках до вокзала в Дебальцево, пока там бои не начались. Да я ж тебе рассказывала сто раз. Только к чему это? Мне дальше бежать уже некуда.
— Многого я тебе предложить не могу, — Исмаил почти отчётливо увидел, как его мать и Даша возятся вместе в их летней кухне. — Поехали осенью ко мне. Мама раньше работала учительницей турецкого в школе, быстро научит тебя языку. У нас неплохой дом, большой участок, курятник, старый сад и новые ореховые деревья. Мой старший приедет, поможет построить теплицу, — он сделал паузу. — Платок носить я тебя заставлять не буду, у нас в посёлке женщины современные, модные. А я с друзьями моего племянника буду играть на сельских праздниках, уже с ними договорился. Даша, как у вас говорят — мы прорвёмся.
В номере Миша налил себе стакан виски с колой и, усевшись на балконе, с которого открывался вид на море, позвонил своему лучшему другу.
— Как отдыхается, Мишенька? — в мессенджере появилось доброе круглое лицо Борщевского. Обходительные манеры и ласковый тон были его визитной карточной и приносили ему любовь многочисленных пациентов.
— Не поверишь, Игорюня, и на отдыхе, как на работе, — смеясь, Миша рассказал о спасении утопающего спасателя.
— Я правильно понимаю, ты вколол парню сибазон, то есть диазепам, препарат бензодиазепиновой группы? — Игорь заметно напрягся. — И оставил на месте преступления ампулу?
— Я всё сделал по протоколу помощи при утоплении, я же четыре года проработал на «скорой». Его увезли в больницу живого. О каком преступлении ты говоришь?
— Мишенька, старый ты дятел. Ты находишься в чужой стране. С лекарством в кармане, за которое в родном государстве можно основательно присесть за решётку. Продажа таких лекарств без рецепта подпадает под статью о незаконном обороте психотропных веществ, — Борщевский отчитывал Мишу своим обычным ласковым тоном, как опытный директор школы провинившегося младшеклассника, но в его голосе чувствовалось волнение. — И это тебе не родной город, где ты по старому знакомству позвонишь кому нужно, и тебя отмажут за небольшую мзду. А ещё, Мишенька, мне кажется, что в турецком Уголовном кодексе можно найти и статью о незаконном перемещении сильнодействующих веществ через границу. На твоём месте, имея негативные примеры в родном отечестве, я бы быстро рвал оттуда когти и молился, чтобы не попасть под раздачу.
