Пока живы — надо встречаться - [5]
— Работали сутками без сна, — говорил он. — Ожидали эвакуации. Но ничего не вышло…
Лопухин смотрел на Кузенко с дружеским сочувствием, он и сам пережил немало. Душным сентябрьским днем сорок первого их часть была переброшена из черноморского городка под Киев и сразу же пошла в бой. Сражение шло за дубовой рощей, стрельба и бомбовые разрывы доносились и со стороны станции. Он работал в операционной не разгибая спины. Раненых несли, везли на пароконных повозках. Весь школьный двор был заполнен — яблоку упасть негде. Испытав тяжесть боев в окружении, измученные бессонницей, подавленные страхом — что же теперь с ними будет? — они сидели и лежали с хмурым терпением, ожидая операции. Оперировали в первую очередь тяжелораненых, кому без экстренной помощи грозила смерть.
Вдруг все смешалось: стрельба, крики, треск мотоциклов, топот сапог по коридору… Вбежавшая медсестра только и успела крикнуть: «Немцы!» — за ней тут же ворвались фашисты, сбросили со стола оперируемого и положили на его место белобрысого ефрейтора с темными пятнами крови на брюшной полости.
— Как вы смеете?! — возмутился Лопухин.
— Он нуждается в вашей помощи! — показал солдат рукой на ефрейтора.
Лопухин сорвал марлевую повязку, отказался оперировать.
— Ви никс артц, ви есть болшевик! — затопал сапогами солдат.
С него сорвали халат, избили, вытолкнули во двор, куда отовсюду уже сгоняли раненых и врачей. Потом их построили в колонну и повели со двора, покрикивая: «Шнель! Шнель!»
Произошло все это настолько быстро, что казалось ему каким-то кошмаром. Такой нелепой беспомощности, совершенно неожиданной и омерзительной, он еще никогда не испытывал…
— Все это ужасно, — продолжал рассказывать о своей попытке бегства из вагона Кузенко. — Я думал, до смерти забьют…
Лопухин слушал Павла, а перед его глазами стоял Шепетовский лагерь. В промозглый день пригнали их с работы. Лил холодный дождь. Пленники толпились, пролезая в узкий дверной проем. Чтобы ускорить движение, гитлеровцы стали по ним стрелять. Крики раненых, стоны умирающих не остановили фашистов.
— Как я сам остался жив, право, не знаю. — Лопухин задумчиво поглядел на Кузенко. — Помнишь, в краевой больнице, где проходили мы практику, хирурга?
— Ну как же… Красавец такой, лицо продолговатое, а глаза…
— Вот, вот… в Шепетовке, где я отказался ходить в упряжке, работать на фрицев, он узнал меня, — проговорил Лопухин, понизив голос. — Он и подтвердил немцам, что я врач и ассистировал у него во время операции. Помнишь, был у нас тяжелый случай с прободением желудка? Так вот, этот Чемоков теперь здесь главным врачом от военнопленных…
— Слушай, Рома! — загорелся Кузенко. — Может, он удрать нам отсюда поможет?
— Если тебя тут не пристрелят, то овчарками затравят, — холодно ответил Лопухин.
Если надо было сделать что-нибудь особенное, то это непременно поручали Кудеснику. Так называли Федора Ивановича Изотова за его золотые руки и смекалку.
В тот осенний день он работал на чердаке, выводил дымоход от печи-времянки и с грустью, с неизбывной тоской вспоминал родной кубанский хутор, откуда к нему на фронт пришла страшная весть. Жинка написала о гибели их родного сына Тимофея Федоровича. Письмо пришло под Воронеж, где они в то время отбивали по восемь атак в день. В перерыве между боями он читал и перечитывал письмо, и сердце вновь и вновь переполнялось жгучей болью от невыносимого горя. И такую ненависть испытывал он к фашистам, что, была бы его воля, он без сна и без отдыха бил бы и бил эту проклятую нечисть, зубами бы их изгрыз…
Но они тогда стояли в обороне… А двадцатого июня при наступлении тяжело ранило Федора Изотова в ногу и поясницу. Их танк с десантниками был подбит, и Федор, потеряв сознание, оказался в плену…
Врачам и санитарам лечебного блока пришелся по душе этот пожилой, с хитринкой в глазах кубанец, который сказал про себя: «Ранен в левую ногу, а в пояснице граната взорвалась». Они помогли ему подняться на ноги. А когда он поправился, то и сам стал помогать другим. Федор знал много премудростей: какими травами лечат понос, чесотку, простуду, как распустить солдатскую обмотку на нитки для шитья… С его легкой руки санитары проворно, насколько позволяла ловкость да смекалка, поснимали с казармы водосточные трубы, из которых он понаделал котелков.
А теперь Федор Изотов выводил дымоход от печей-времянок.
Вдруг он увидел — по чердаку бегут, пригибаясь, санитары.
— Бросай работу, Кудесник! Иди смотри…
Подкрались к слуховому окну. Мимо блока, за колючей изгородью, по дороге смерти работяги из похоронной команды — пленные называли их «капутчиками» — везли повозку с умершими. Конвоировали два немца и «казаки».
Вот доверху нагруженная двуколка свернула в поле. Федор с друзьями перебрались к круглому оконцу в торцевой стене. Отсюда было видно, как повозка подъехала к длинной широкой траншее и остановилась. «Капутчики» за руки и за ноги брали умерших и относили в траншею, складывая их штабелями. Немцы, не обращая внимания, покуривали, «казаки» тоже в сторонке о чем-то между собой балакали. И в эту минуту с повозки соскочил голый человек и побежал к лесу. Немец-конвоир даже рукой взмахнул от неожиданности, но тут же опомнился, сдернул карабин, но не выстрелил — услужливый «казак» бросился вдогон: захотелось ему взять беглеца живым. А лесок вот он уже — рядом. Немцам стало любопытно смотреть — «казак» уже настигал убегавшего, они смеялись и что-то весело кричали. Но вдруг со стороны леса неестественно одиноко донесся хлопок, подобно хлесту пастушьего бича, и «казак» упал.
Научно-популярный очерк об основных этапах освоения Сибири и Дальнего Востока.Большое внимание в очерке уделено освещению походов Ивана Москвитина, Василия Пояркова, Семена Дежнева, Ерофея Хабарова, Витуса Беринга, Геннадия Невельского и других русских землепроходцев и моряков.Институт военной истории министерства обороны СССР.Рассчитан на широкий круг читателей.
Русско-японская война 1904–1905 гг. явилась одним из крупнейших событий всемирной истории — первым жестоким вооруженным столкновением двух держав с участием массовых армий и применением разнообразной сухопутной и морской боевой техники и оружия. Она явилась, по существу, предвестницей двух мировых войн первой половины XX в.: воевали две страны, но в политических и экономических итогах войны были заинтересованы ведущие государства Запада — Великобритания, Германия, США, Франция. Этот геополитический аспект, а также выявленные закономерности влияния новой материальной базы вооруженной борьбы на развитие стратегических и оперативных форм, методов и способов боевых действий по-прежнему обусловливают актуальность исторического исследования Русско-японской войны. На основе исторических документов и материалов авторы раскрывают причины обострения международных противоречий в Дальневосточном регионе на рубеже XIX–XX вв.
Наше Отечество пережило четыре Отечественные войны: 1612 г., 1812 г., 1914 г. (так называлась Первая мировая война 1914–1918 гг.) и Великую Отечественную войну 1941–1945 гг.Предлагаемый читателю исторический труд посвящен событиям 1612 года, 400-летие которых отмечается в 2012 году. С 2005 г. в память об этих событиях, сплотивших народ, 4 ноября отмечается как всенародный праздник — День единения России.В книге раскрываются военные аспекты национально-освободительной борьбы нашего народа против польской и шведской интервенции начала XVII в.
Королева огромной империи, сравнимой лишь с античным Римом, бабушка всей Европы, правительница, при которой произошла индустриальная революция, была чувственной женщиной, любившей красивых мужчин, военных в форме, шотландцев в килтах и индийцев в тюрбанах. Лучшая плясунья королевства, она обожала балы, которые заканчивались лишь с рассветом, разбавляла чай виски и учила итальянский язык на уроках бельканто Высокородным лордам она предпочитала своих слуг, простых и добрых. Народ звал ее «королевой-республиканкой» Полюбив цветы и яркие краски Средиземноморья, она ввела в моду отдых на Лазурном Берегу.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о человеке, который оказался сильнее обстоятельств. Ни публичная ссора с президентом Путиным, ни последовавшие репрессии – массовые аресты сотрудников его компании, отъем бизнеса, сперва восьмилетний, а потом и 14-летний срок, – ничто не сломило Михаила Ходорковского. Хотел он этого или нет, но для многих в стране и в мире экс-глава ЮКОСа стал символом стойкости и мужества.Что за человек Ходорковский? Как изменила его тюрьма? Как ему удается не делать вещей, за которые потом будет стыдно смотреть в глаза детям? Автор книги, журналистка, несколько лет занимающаяся «делом ЮКОСа», а также освещавшая ход судебного процесса по делу Ходорковского, предлагает ответы, основанные на эксклюзивном фактическом материале.Для широкого круга читателей.Сведения, изложенные в книге, могут быть художественной реконструкцией или мнением автора.
Тему автобиографических записок Михаила Черейского можно было бы определить так: советское детство 50-60-х годов прошлого века. Действие рассказанных в этой книге историй происходит в Ленинграде, Москве и маленьком гарнизонном городке на Дальнем Востоке, где в авиационной части служил отец автора. Ярко и остроумно написанная книга Черейского будет интересна многим. Те, кто родился позднее, узнают подробности быта, каким он был более полувека назад, — подробности смешные и забавные, грустные и порой драматические, а иногда и неправдоподобные, на наш сегодняшний взгляд.
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
