Пока еще ярок свет… О моей жизни и утраченной родине - [9]

Я помню круглую площадку в этом саду и в середине нее статую русского поэта и баснописца Крылова, окруженного животными, главными персонажами его басен. Помню также «гигантские шаги» и широкие аллеи.

В Летнем саду мы встречали знакомых детей. Одним из них был мальчик моего возраста по имени Павел. Он был очень высоким для своих лет, с веселым и буйным характером. Я редко играла с ним, потому что он был сильнее меня и дружил со старшими мальчиками.

Тогда я не могла даже предположить, что гораздо позже, в эмиграции, я встречу его вновь и он займет такое большое место в моей жизни: мы поженились в Париже в 1926 году.

Ближе к Великому посту на улицах появлялись нарядные сани с упряжками, украшенными колокольчиками и цветными лентами. Их возницы были финнами. Лица их были загорелыми, и, улыбаясь во весь рот, они говорили: «Вейка, вейка». Их так и называли – вейка.

У вейка давно уже вошло в привычку приезжать накануне поста, но я так и не смогла узнать, когда и при каких обстоятельствах возник этот обычай.

Гуляния вейка были неразлучны с блинами, которые ели во вторник масленичной недели или в последующие дни. Блины пекли из смеси пшеничной и гречневой муки. Ели их с лососем или копченой осетриной, с икрой, со сметаной или просто с растопленным сливочным маслом. Это традиционное блюдо служило также поводом для праздника. Друзей приглашали на блины, а затем брали вейка и катались по улицам Петрограда и на островах в устье Невы.

После Великого поста вейка со своими санями возвращались в Финляндию до следующего года.

Пасха празднуется в России с особой силой, не так, как везде. Церковная служба преображает жизнь каждого дня, она сияет в домах и на улицах. Пасха часто приходится на время таяния снега, когда ветви вербы покрываются пушистыми сережками, первыми знаками обновления. Эти веточки освящают в Вербное воскресенье, поэтому и неделя называется Вербной.

Большинство людей редко исповедуются. Исповедь требует серьезной подготовки. Прежде чем идти на исповедь, следует также попросить прощения у всех домашних. Говорят: «Прости меня Христа ради, если я обидел тебя» или просто «Прости меня Христа ради». На что надо ответить: «Бог простит».

Перед праздником Пасхи можно выбрать одну из недель Великого поста. В эту неделю каждый день надо ходить на службу в церковь, не есть мясо, рыбу, яйца и молочные продукты, отказаться от забав и развлечений, читать только благочестивые книги и идти на исповедь.

Когда наши слуги шли на исповедь, они одевались во все самое чистое и новое. В тот день их движения становились неторопливыми и мягкими, и этот торжественный настрой сохранялся весь день.

Вечером Великого Четверга улицы оживлялись множеством огоньков, когда верующие несли домой новый огонь, возвращаясь из церквей, где читали Двенадцать Евангелий. Они шли осторожно, защищая свечу рукой от ветра, и по их лицам, освещенным снизу мерцающим пламенем, пробегали розовые и золотистые блики.

Придя домой, гасили лампадки перед иконами и вновь зажигали их от принесенных свечей.

В нашей семье не брали детей на Пасхальную вечернюю службу, но, как и во всех домах, готовили пасхальный стол. На столе в столовой были два традиционных блюда, кулич и пасха, и крашеные яйца.

Нас не укладывали спать, и мы дожидались полуночи. Ближе к полуночи приоткрывали форточки, чтобы лучше слышать колокола: чуть раньше других начинали звучать колокола с противоположного берега Невы, глухой и глубокий тон Исаакиевского собора, затем высокий и светлый звон колоколов нашей приходской церкви. И вот мы уже ничего более не могли различить в радостном многоголосье всех церквей.

Талый снег был первым предвестником весны. Снег становился серым и скользким. На смену саням приходили экипажи, и улицы становились более шумными. Когда вскрывался лед на Неве, слышались как бы выстрелы, а затем хруст сухариков. Говорили: «Лед идет», и все шли на берег смотреть на Неву с огромными плитами льда, громоздящимися друг на друга, а затем рушащимися и погружающимися в воду.

Со Стрелки Васильевского острова, перегнувшись через гранитный парапет, мы смотрели, как нос корабля, идущего по направлению к нам по вспенивающимся водам Невы, борется с льдинами, словно освобождаясь от зимних оков. На расстоянии, на правом берегу, виднелась Петропавловская крепость с ее золотой иглой, а на левом берегу, в пылающем весеннем свете, золотая игла Адмиралтейства.

В то самое время, когда перелетные птицы возвращались из дальних стран, булочники пекли маленькие хлебцы в форме птичек с двумя изюминками вместо глаз. Говорили: «Жаворонки вернулись», и к чаепитию на столе появлялись корзинки, полные этих маленьких хлебцев.

Снег сходил. По водосточным трубам с радостным журчанием сбегали потоки воды. Мы вновь наслаждались ощущением – уже забытым – солнечного тепла на своем лице. Без теплой зимней одежды мы чувствовали себя в жизни легче и счастливее.

Семья Керн

Предки моей бабушки по материнской линии вышли из Померании. Они обосновались в Саратовской губернии во времена правления Екатерины II, которая, будучи сама родом из Померании, способствовала переселению своих соотечественников на территорию России. В России они назывались «колонистами».