Поиск - [27]

Усевшись за длинный стол и проводив взглядом соседей, решивших, что они уже пообедали, я сказал Ане:

– Думаю, в следующий раз не стоит признаваться, кто ты такая. Мне кажется, многие вещи упростятся.

– Я привыкла. Думаешь, до этого что-то сильно отличалось?

– Дело не в привычке. Мы собираемся пересечь огромную страну, и лишний раз не стоит дразнить скелле. Я уверен, что о нашем появлении местная будет знать уже сегодня. В принципе, мы и хотели, чтобы они узнали о нас. Но это не значит, что я собираюсь им сообщать, куда мы направляемся. Скажи, пожалуйста, скелле может передать информацию о нас на побережье?

Девушка задумчиво водила пальцем по столу:

– Может. Есть способ.

– А ты, можешь, например, связаться с утесом?

– Нет. Нужен приемник – это такое, как бы тебе сказать…

– Я понял, – и я похлопал рукой по земному рюкзаку, где, среди прочего, лежала парочка переносных радиостанций – две коробочки размером с тонкую пачку сигарет с длиннющими хвостами антенн. Немного подумав, я добавил: – Хотя с твоим описанием и так понятно, куда мы направляемся, – поймав непонимающий взгляд девушки, я добавил: – Ну, красавица и бородатое чудовище – есть такая сказка на Земле. Они сразу поймут, кто ты, а поняв это, и куда ты направляешься.

Наш разговор прервало тихое покашливание. Оглянувшись, я обнаружил, по-видимому, хозяина заведения, который деликатно мялся в стороне, давая нам возможность договорить. Увидев наши взгляды, он мгновенно переместился к нашему столу:

– Чего изволит госпожа?

Глава 14

Вкусно и с удовольствием поев, мы лениво вышагивали по поселку к причалам. Местные жители, видимо, немного привыкли к нам и уже не прятались опрометью, хотя и продолжали держаться настороженно в стороне. Я нес рюкзак, набитый вкусностями, которые нам любезно презентовал хозяин заведения. Мое предложение расплатиться встретило искреннее недоумение Аны и испуганное возмущение ресторатора. По неуловимому изменению света чувствовалось, что день уже перевалил местный полдень.

– Ань! А вот если бы ты была среди сестер и тебе надо было бы остановить таких летунов, вроде нас, как бы ты поступила?

Девушка некоторое время молчала, сохраняя надменный вид – привычную маску для общения с простыми людьми, – потом, хмыкнув, ответила:

– Определила бы, куда они направляются, отправилась туда и устроила засаду.

– Ну, хорошо. Вот мы прилетаем к твоему отцу, а рядом с ним, во дворе, например, стоит десяток скелле. Что мы будем делать?

– Наше поместье, если ты еще не в курсе, – наша суверенная собственность. Никто скелле туда не пустит, а если они попробуют зайти силой, то это уже будет война. И войну эту поддержат все аристократы, по понятным причинам. Король и его семья тоже аристократы, между прочим, и у них тоже есть право «сетта».

– Как ты сказала? «Сетта»?

– Это древний закон, который чтут еще со времен до Второго поворота – суверенная власть аристократических семей на территории их родовых поместий и не только.

– Ну ладно. Отец не пустил сестер в поместье, они встали за воротами. Что они могут сделать? Вот летим мы, такие красивые, и тут – бац!

Женская логика – она еще та логика:

– Тебе пора побриться, Илья.

Я с деланным изумлением уставился на нее:

– Полагаешь, тогда я стану неотразим для скелле?

Девушка фыркнула:

– Тогда, может быть, никто не вспомнит об одном мун, который убивал скелле налево и направо.

Я обиженно пробурчал:

– Утром только побрился. Мне что теперь, два раза в день морду скрести? – затем вернулся к прежней теме: – Так все же, что бы ты сделала?

– Подождала бы, пока не подлетят поближе, и долбанула бы, например, ледяным копьем. Если подлетят совсем близко, можно просто сжечь.

– А можно поконкретнее? «Поближе» – это на сколько в метрах? И что такое «совсем близко»? И что такое «ледяное копье»? И как именно жечь будем?

Разговаривая, мы уже спустились к воде, где на пирсе гордо возвышался наш летательный аппарат. Берег оказался усеян зрителями, которые ежились под взглядом скелле, но не уходили.

– Упустили выгоду, – задумчиво сказал я. – Надо было билеты продавать.

Ана фыркнула, и мужик, стоявший на соседнем пирсе и делавший вид, что возится с канатом, шумно рухнул в воду. С берега послышались смешки. Пока мужик выбирался из воды, можно было расслышать дельные и не очень советы, которыми зрители помогали тому. Выбравшись из воды, он замер в нерешительности. С одной стороны, нужно было идти сушиться. С другой, можно было пропустить все самое интересное. Зрители, воодушевленные тем, что мы, точнее, скелле, еще никого не убили, разразились веселым гвалтом, на все лады призывая несчастного мужика позаботиться о здоровье, не оставлять жену, давали советы, кто и где мог бы его обсушить и так далее.

Надо было спасать незадачливого зрителя, и я полез под самолет, чтобы разгрузить содержимое рюкзака в сетку под днищем. Гвалт тут же прекратился. Выбравшись обратно, я обнаружил, что девушка уже сидит на своем любимом месте. Ничего не оставалось, как забираться в кокпит.

Берег, усеянный людьми, плавно ушел вниз. Я разворачивал нос аппарата к ветру и осматривался, когда снизу донеслись ликующие крики и свист. Похоже, что весь ужас перед техникой, который столетия культивировали скелле, испарился как мираж. Восторг от полета, от нового и будоражащего воображение чуда, заставил людей мгновенно забыть уроки и страхи далекой катастрофы.