Поиск - [25]

– Думаю, что это и есть Дальний, – сказал я Ане.

– Я была в нем, – отозвалась та. – Да, это он. Но кормят здесь паршиво. Надо добраться до какого-нибудь поселка ближе к Орнежу⁷ – там уже гораздо цивилизованней.

– Ближе к Орнежу, вероятно, уже и города встречаются?

– Нет. Первый нормальный город здесь уже на самом Орнеже, и намного ниже.

Я немного помолчал, рассматривая Дальний:

– Красиво.

– Ага. Мне нравится летать! Хрен меня сестры теперь с неба снимут.

Я рассмеялся:

– Хрен – это такое растение на Земле. Очень едкое, между прочим. А еще это неприличное иносказание, которое девушкам лучше не использовать.

– Значит, хрен, хрен, хрен им! – отозвалась Ана. – Давай я дальше поведу?

– Давай, рули.

В этот день нам довелось налетаться вдоволь. До того, как мы навестили первый одобренный Аной поселок, нам пришлось еще дважды садиться, чтобы слегка отдохнуть. Казалось бы, беспечное и радостное ощущение полета, шикарные виды, комфортная погода, что еще надо – лети и лети. Но, как выяснилось, неподвижное сидение на жесткой доске, изображающей кресло пилота, – еще то удовольствие. Кроме того, никто не отменял и естественные потребности человеческого организма. Для посадок мы выбирали безлесые края речных обрывов вдали от жилья и речного транспорта. Убедившись с воздуха, что поблизости нет никакого движения, мы чувствовали себя в безопасности.

По моим ощущениям, комфортная скорость движения самолета составляла не более пятидесяти километров в час. Таким образом, когда мы обнаружили открытое зеркало широкого речного потока – Орнежа, одного из главных притоков Дона, – мы, с учетом наших посадок, преодолели около двухсот километров.

Широкая лента реки блестела солнечными пятнами, ветер рисовал на ее зеркале полосы ряби, на воде болталось несколько лодок. Барж видно не было, но большой поселок, располагавшийся чуть ниже слияния Орнежа с безымянным притоком, выпускал на воду щетку речных причалов – сейчас пустых.

Я убрал тягу, и машина повисла в воздухе, медленно дрейфуя и разворачиваясь под слабым ветром. Ана заявила, что здесь мы сможем пополнить припасы и, по ее словам, нормально пообедать. Но, прежде чем соваться в поселок, следовало убедиться, что в нем нет скелле. Я вооружился своей подзорной трубой, а Ана медленно и невысоко повела самолет вдоль речного берега. Пристально вглядываясь в оптический прибор в поисках следов скелле, я услышал крик – кричал человек на причале, что-то неразборчивое, указывая рукой на нас. Мы, по-прежнему не торопясь, прошли вдоль всего поселка, уделяя наибольшее внимание зданиям, которые могли принадлежать местной власти. Когда, убедившись, что следов магии, по крайней мере, на доступной для трубы – около двухсот метров – дальности, нет, мы вернулись в район пирсов, там уже собралась толпа – не менее двух десятков человек. Никто уже не кричал, люди молча смотрели на нас.

– Может, сядем где-нибудь в стороне? – чувствуя некоторое напряжение, спросил я у моей спутницы.

– Это неважно. Все всё уже видели. Кроме того, мне надоело прятаться. Я – скелле. Пусть другие прячутся, – высокомерие и надменность возвращались к ней, стоило нам приблизиться к людям.

– Ну да. Извини. Я уже стал забывать как-то, – ответил я, думая о том, что нас можно было считать стратегической авиацией. Ну, а что? Ядерная бомба на борту – в наличии.

– Прямо на пирс сможешь сесть? – спросила девушка.

Я заколебался. Еще недавно я чуть не разбился, пытаясь сесть на гораздо большую по размеру полянку, правда, окруженную со всех сторон высоченными деревьями. Убрав тягу, я позволил ветру развернуть машину и оценил дрейф. Ширина причала была рассчитана на две телеги, и это давало надежду на успех. Правда, ветер тащил нас аккуратно поперек выдававшегося в реку пирса, но при этом был слабый, и я решил рискнуть. Ветер как раз сносил аппарат в направлении очередного причала, и я, развернув машину по нему, позволил сносить себя дальше, лишь медленно опускаясь. Когда машина пересекла носом кромку причала, я слегка сдвинул тягу, притормозив дрейф, и позволил самолету опустить себя на доски. Наверное, со стороны это выглядело как профессиональная и уверенная посадка, но с моей точки зрения это был набор случайностей и возможностей. Только приземлившись, я понял, что второй раз, по своей воле, я бы такого делать не стал. Самолет стоял поперек причала с хвостом, торчащим над водой. Ана решительно выбралась из своего отсека и спрыгнула на доски, машина покачнулась, и на секунду мне показалось, что она сейчас рухнет в воду на потеху публике. Но аппарат стоял стабильно, лишь пружинил настил пирса. Я не торопясь, аккуратно выбрался следом.

Толпа уже переместилась ближе к нам, но на причал никто не заходил. Я заметил высокого худого мужчину, который, торопясь, спускался к причалам сверху, от домов поселка. Ана равнодушно разглядывала толпу – в основном мужчины, несколько подростков, по виду обычные обитатели Мау.

На пирс ворвался высокий мужик и, слегка осадив, с достоинством зашагал навстречу. Я шагнул вперед и встал рядом с девушкой. На мое и, как выяснилось, ее удивление, тот обратился ко мне, игнорируя стоящую рядом скелле.