Поиск исторического Иисуса. От Реймаруса до наших дней - [83]
Мы знаем с относительной долей уверенности, с чего Иисус начал свое служение, и – с той же долей уверенности – что случилось после него. Единственное, что связывает начало и конец, это середина – то есть служение и проповедь самого Иисуса… Общественное служение Иисуса началось с его крещения Иоанном Крестителем. А кем был Иоанн Креститель? Пламенным апокалиптическим пророком. <…> Самым ранним из известных нам христианских авторов… стал Павел – а он был глубоко укоренен в апокалиптическом образе мышления. <…> Иисус начал свое служение как последователь апокалиптического пророка, а после его смерти возникли общины его восторженных приверженцев, ожидавших скорого конца. Как начало, так и конец служения Иисуса были апокалиптическими – так могла ли середина быть чем-то иным?[539]
Аутентичное учение Иисуса Эрман суммирует в нескольких предложениях:
Во всех ранних источниках Иисус предрекает пришествие Царства Божьего. Это будет реальное царство, здесь, на земле. Когда Царство придет, силы зла будут ниспровергнуты. Те, кто покаялся и следовал учению Иисуса, войдут в Царство. Суд над всеми людьми будет вершить Сын Человеческий – небесное существо, которое придет на землю. Одно лишь происхождение от израильского народа не будет считаться достаточным, чтобы заслужить оправдание на Суде. Людям необходимо внять словам Иисуса, обратиться к Богу и следовать заповедям, пока не стало слишком поздно[540].
Этическое учение Иисуса, согласно Эрману, сводилось к проповеди милосердия, справедливости и покаяния в грехах. Оно во многом напоминало учение ветхозаветных пророков. Однако Иисус не пытался установить некий новый социальный порядок, как считают Кроссан, Хорсли, Тайсен и другие исследователи. Проповедь Иисуса заключалась исключительно в возвещении грядущего Царства Божьего, установление которого положит конец существующему мироустройству.
Именно поэтому (подчеркиваю, именно поэтому), хотя Иисус и не пытался начать социальные реформы, его проповедь содержала радикальные революционные импликации. <…> Иисус побуждал Своих последователей воплощать идеалы Царства уже сейчас, ожидая пришествия Сына Человеческого. <…> Это было не первым шагом в масштабной социальной реформе общества, но лишь приготовлением для будущего века[541].
Агностик Барт Эрман, как и католический священник Джон Мейер, говорит, что историк не может утверждать или же опровергать возможность чудес. Однако поскольку повествования о чудесных событиях в жизни Иисуса занимают значительную часть евангельского материала, исследователю необходимо каким-либо образом интерпретировать эти данные. Эрман считает, что, даже если ученый воздерживается от философского/богословского вопроса о реальности того или иного чуда, описанного в Евангелиях, «можно подвергнуть некоторые элементы данного эпизода историческому анализу»[542]. Анализируя эти доступные для исторической критики элементы, Эрман приходит к выводу, что чудеса Иисуса, в первую очередь исцеления больных и бесноватых, следует интерпретировать в апокалиптическом контексте.
Реконструкция Эрмана, описанная выше, в целом похожа на работу Мейера. Однако в двух аспектах у реконструкции Эрмана есть отличия.
Во-первых, Эрман доказывает, что Иисус считал Себя Мессией, но не считал Сыном Человеческим – будущим судьей всех людей мира:
Есть более чем достаточные причины думать, что Иисус представлял себя Мессией, причем в очень узком и специфическом смысле слова. Мессия, как предполагалось, станет будущим правителем народа Израиля. Но, будучи апокалиптиком, Иисус не думал, что это будущее царство может быть установлено путем политической борьбы или военных действий как таковых. Его должен был принести Сын Человеческий, грядущий, чтобы судить все и вся, противящееся Богу[543].
Таким образом, Эрман весьма доверительно относится к евангельскому материалу, в котором описывается особая роль Иисуса в Царстве. Эрман идет далее, чем Сандерс, утверждая, что Иисус действительно считал Себя Мессией. Во времена Иисуса существовали различные воззрения на то, кем будет Мессия, начиная от воинственного и победоносного царя, заканчивая священником, научающим людей истинному знанию Закона Божьего. Иисус, вероятно, мыслил Свое мессианство иначе, поэтому в проповедях, обращенных к толпам слушателей, не заявлял о Своем статусе открыто. Но среди ближайших последователей, в кругу двенадцати учеников Иисус, согласно Эрману, более открыто давал понять, что именно Он есть Мессия – будущий владыка земного Царства Божьего. Однако Эрман – один из весьма немногих современных исследователей, которые доказывают, что речения о Сыне Человеческом как о Судье относятся не к Иисусу, а к некоему другому персонажу. Этого мнения придерживался в середине XX века Бультман, однако к концу столетия большинство авторов разделяли две позиции: либо речения о Сыне Человеческом как о Судье являются позднейшими интерполяциями раннехристианской общины, ожидающей Второго Пришествия и Страшного Суда, который должен был произвести Господь Иисус Христос; либо речения о Сыне Человеческом как о Судье восходят к Самому Иисусу и наглядно демонстрируют Его мессианское самосознание.
