Поиск исторического Иисуса. От Реймаруса до наших дней - [47]
Эсхатологию ученый определяет как более традиционное библейское учение о том, что Бог вмешается в историю, однако как это произойдет, что этому будет предшествовать, какие силы будут участвовать в этом процессе – все эти вопросы, столь важные для апокалиптики, в эсхатологическом учении не затрагиваются. Учение Иисуса, с точки зрения Перрина, было эсхатологическим, но не апокалиптическим; оно скорее напоминало книги великих ветхозаветных пророков, а не псевдоэпиграфы и апокрифы рубежа эпох. Уже в конце I века апокалиптический дискурс был вложен в учение Иисуса раннехристианской общиной. Аутентичное учение Иисуса лишь
делало акцент на внезапном действии Бога в истории мира и в судьбе каждого конкретного человека. Иисус призывал каждого быть готовым к этому событию. Тем самым учение Иисуса по своему характеру было в традиции пророков, а не апокалиптиков[264].
Перрин соглашается с Доддом и Иеремиасом, что наступление Царства Божьего отчасти начинается уже в момент проповеди Иисуса. В отличие от «либерального» течения в «Поиске…», Перрин не придает самостоятельный характер этическому учению Иисуса, ставя его в полную зависимость от эсхатологических ожиданий пришествия Царства.
Царство Божье, которое возвещает Иисус, не поддается, по мнению Перрина, строгому определению. Перрин развивает те идеи, которые высказал Додд о притчах Иисуса. В работе «Иисус и язык Царства: символ и метафора в интерпретации Нового Завета» (1976) он разделяет «узкий символ» (steno-symbol) и «напряженный символ» (tensive symbol): если содержание первого можно передать в некой пропозициональной форме, то содержание второго настолько многогранное, что не поддается пропозициональному выражению[265]. В этом смысле, согласно Перрину, «Царство Божье» как напряженный символ сродни мифу[266], чье выражение на дескриптивном языке без существенной потери смысла невозможно. Перрин считал, что аутентичное учение Иисуса о приходе Царства должно было «передать представление о Боге как о Царе, о приближении события такого масштаба, что оно положит конец миру»[267]. Однако Его ученики и последователи неправильно поняли учение Наставника, они интерпретировали «напряженные» символы как «узкие», и так возникла раннехристианская апокалиптика, с ее конкретными предсказаниями о том, как произойдет пришествие Бога, что конкретно этому будет предшествовать и что конкретно за этим последует.
В поздний период творчества, начиная с 1969 года, Перрин занимает более «скептическую» позицию по вопросу о возможности выявления аутентичного материала в Евангелиях. В 1969 году в рамках большого проекта издательства Fortress Press, посвященного различным методам исследования новозаветных текстов, Перрин пишет работу «Что такое критика редакций?». Если ранее он считал, что учение исторического Иисуса закрыто лишь слоем христианской традиции, отделить которую возможно благодаря критике форм и критериям аутентичности, то в конце 1960‐х Перрин признает, что помимо этого подлинное учение Иисуса обработано уникальной авторской редакцией евангелиста, отделить которую методами «критики форм» уже невозможно. Возможно применить некоторые наработки «критики редакций», однако к неоспоримым выводам они привести не могут. Перрин пишет:
Использование методов «критики редакций» еще более затрудняет исследование исторического Иисуса. Осознавая, что огромная часть евангельского материала восходит либо к богословским воззрениям евангелиста, либо к редактору текста, либо к пророку или проповеднику в раннехристианской общине, можно согласиться с Лайтфутом: «В Евангелиях мы можем расслышать лишь шепот Иисуса»[268].
Естественно, начиная с 1960‐х годов и вплоть до конца жизни Перрин перестает идентифицировать свои работы с богословской программой Кеземана и бывших учеников Бультмана. В отличие от большинства исследователей третьей четверти XX века, Перрин не считает, что «Поиск исторического Иисуса» должен как-либо соотноситься с богословской или вероучительной проблематикой. В своих работах он обсуждает богословские импликации работ Бультмана и своих современников, рассматривает вопрос богословской нагруженности таких терминов, как «историчный» или «исторический», однако своим оригинальным исследованиям и реконструкциям сознательно отказывается давать какую-либо богословскую, вероучительную или мировоззренческую оценку.
Работы Перрина 1960‐х и 1970‐х годов представляют собой уже новый формат исследований проекта «Поиск исторического Иисуса» – это исключительно академические труды, лишенные богословской проблематики. Кальвин Мерсер, исследователь творчества Перрина, так пишет об этом:
В отношении методологии своей работы Перрин всегда проявлял осознанность и рефлективность. Он указывает все методы, которыми пользуется для реконструкции образа исторического Иисуса, а также дает теоретическое обоснование использования этих методов. Однако на вопрос, почему он предпринял это исследование, Перрин не дает четкого ответа. Возможно, этот вопрос его и не интересует, поскольку он является академическим исследователем библейского текста (biblical scholar), а не богословом (systematic theologian)
Великая честь выпала старосте Рогволду из племени русов и его дружине. Высшие Силы Добра вручают ему волшебный меч, способный одним, касанием уничтожить любую нечисть, и отправляют в дорогу на Перевал Странников. Перевал Странников — это граница, хрупкая грань между Добром и Злом, находящимися в постоянном противоборстве. Рогволд во что бы то ни стало должен добраться до Перевала и вручить меч его Стражам. Но Злые Силы не дремлют — они лихорадочно ищут Избранного, чтобы с помощью его клинка уничтожить всех своих врагов и обрести власть над миром...
Верховный Друид Мерлин клянется не допустить, чтобы меч Странников вернулся к Стражам, и отдает приказание погубить тех, кто дерзнул отправиться в смертельно опасный поход к Перевалу... Но разве существует сила, которая может остановить Рогволда и его друзей, когда их души переполняет боль за погибших родичей и жажда мести к беспощадному врагу? Пусть их всего пятеро, пусть впереди их ждет бой с шаманами племени Крысы, затаившийся колдун из храма бога-Паука и прочие неведомые пока испытания, — безудержно смелые герои, неустрашимые воины, презирая смерть, с неистовым упорством выбирают свой Путь...
Перед вами – удивительный, и даже уникальный в своём роде сборник. Дело в том, что компания Positive Technologies, специализирующаяся на системах киберзащиты, ежегодно проводит в Москве конференцию Positive Hack Days. Тысячи компьютерных гениев со всей России соревнуются… в скоростном взломе банкоматов и мобильных телефонов, моделей систем безопасности атомных станций и военных сетей. Парадокс? Ничуть. Чтобы что-то защитить нужно сначала понять, как это взломать.А где же тут киберпанк? А вот он: к конференции проводится конкурс рассказов.
Вначале было Слово. Именно оно – самый драгоценный дар, полученный людьми. А потом начались сложные отношения между Человеком и Словом. В их дружбе, вражде и сотрудничестве родилась особая магия – ее-то мы теперь и называем литературой. Герои рассказов и повестей в этой книге – Буква, Слово, Речь, Текст, Книга. Думаете, жизнь этих героев скучна и правильна, как учебник грамматики? Нет! Она полна опасных и прекрасных приключений! И выстрелы прогремят, и бурные страсти вскипят, и снова схватятся в драке Добро и Зло.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перламутровый веер ситуаций, событий, зарисовок. Эпос и быт, космическая карусель, праздничное конфетти, домашнее тепло очага, грозный рокот миров. Фантастика и реальность, абсурд и мистика, упреждение зла добром, жизнь и деяния кошачьей когорты — это Котэрра, территория кошек.
В книге представлено исследование формирования идеи понятия у Гегеля, его способа мышления, а также идеи "несчастного сознания". Философия Гегеля не может быть сведена к нескольким логическим формулам. Или, скорее, эти формулы скрывают нечто такое, что с самого начала не является чисто логическим. Диалектика, прежде чем быть методом, представляет собой опыт, на основе которого Гегель переходит от одной идеи к другой. Негативность — это само движение разума, посредством которого он всегда выходит за пределы того, чем является.
В Тибетской книге мертвых описана типичная посмертная участь неподготовленного человека, каких среди нас – большинство. Ее цель – помочь нам, объяснить, каким именно образом наши поступки и психические состояния влияют на наше посмертье. Но ценность Тибетской книги мертвых заключается не только в подготовке к смерти. Нет никакой необходимости умирать, чтобы воспользоваться ее советами. Они настолько психологичны и применимы в нашей теперешней жизни, что ими можно и нужно руководствоваться прямо сейчас, не дожидаясь последнего часа.
На основе анализа уникальных средневековых источников известный российский востоковед Александр Игнатенко прослеживает влияние категории Зеркало на становление исламской спекулятивной мысли – философии, теологии, теоретического мистицизма, этики. Эта категория, начавшая формироваться в Коране и хадисах (исламском Предании) и находившаяся в постоянной динамике, стала системообразующей для ислама – определявшей не только то или иное решение конкретных философских и теологических проблем, но и общее направление и конечные результаты эволюции спекулятивной мысли в культуре, в которой действовало табу на изображение живых одухотворенных существ.
Книга посвящена жизни и творчеству М. В. Ломоносова (1711—1765), выдающегося русского ученого, естествоиспытателя, основоположника физической химии, философа, историка, поэта. Основное внимание автор уделяет философским взглядам ученого, его материалистической «корпускулярной философии».Для широкого круга читателей.
В монографии на материале оригинальных текстов исследуется онтологическая семантика поэтического слова французского поэта-символиста Артюра Рембо (1854–1891). Философский анализ произведений А. Рембо осуществляется на основе подстрочных переводов, фиксирующих лексико-грамматическое ядро оригинала.Работа представляет теоретический интерес для философов, филологов, искусствоведов. Может быть использована как материал спецкурса и спецпрактикума для студентов.
В монографии раскрыты научные и философские основания ноосферного прорыва России в свое будущее в XXI веке. Позитивная футурология предполагает концепцию ноосферной стратегии развития России, которая позволит ей избежать экологической гибели и позиционировать ноосферную модель избавления человечества от исчезновения в XXI веке. Книга адресована широкому кругу интеллектуальных читателей, небезразличных к судьбам России, человеческого разума и человечества. Основная идейная линия произведения восходит к учению В.И.
Что такое «традиционный ислам» в современной России? По мнению авторов коллективной монографии, это понятие – искусственный конструкт, которым пользуется государство для обозначения постсоветской модели государственно-конфессиональных отношений. Один из ее главных признаков – демонстрация лояльности религиозных организаций и верующих политическому режиму в стране. Те же, кто выступает с критикой государства, могут быть отнесены властями и официальными религиозными институтами к представителям так называемого «нетрадиционного ислама».
Книга современного британского исследователя Грэма Харви предлагает принципиально новый взгляд на религиозность и на то, как ее следует изучать. Религия здесь не ограничивается высокой теологией, привычными институциональными рамками и понятиями западноевропейской интеллектуальной культуры – она включена в поток реальной жизни реальных людей и потому рассматривается как одно из измерений повседневности. Каким образом религия связана с приготовлением пищи и правилами совместных трапез? Как регулирует сексуальные отношения и само представление о телесности? Как определяет взаимодействие с чужаками и незнакомцами? Отвечая на эти и другие вопросы, автор предлагает не только новую концепцию религиозности, но также новое видение науки и природы человека.
Ритуалы и тексты, с помощью которых люди разных культур пытаются примириться с идеей смерти, интересовала еще классиков социальных наук — Э. Тайлора, Э. Дюркгейма, Б. Малиновского. К на стоящему моменту дисциплинарные границы death studies стали намного шире, а сама эта область гуманитарных исследований претендует на статус одной из самых популярных и активно развивающихся. Книга антрополога и теолога Дугласа Дэвиса представляет собой обзорный труд, способный послужить прекрасным введением в эту научную традицию.
Когда после революции большевики приступили к строительству нового мира, они ожидали, что религия вскоре отомрет. Советская власть использовала различные инструменты – от образования до пропаганды и террора, – чтобы воплотить в жизнь свое видение мира без религии. Несмотря на давление на верующих и монополию на идеологию, коммунистическая партия так и не смогла преодолеть религию и создать атеистическое общество. «Свято место пусто не бывает» – первое исследование, охватывающее историю советского атеизма, начиная с революции 1917 года и заканчивая распадом Советского Союза в 1991 году.