Похвала правде. Собственный отчет багетчика Теодора Марклунда - [18]
— У меня есть и другие предложения, — вставил я. — Они тут, в ящике.
— Вот как. Ты их даже не читаешь.
— Пусть себе полежат, ведь они некоторым образом связаны с «Мадонной».
— Но наше предложение ты прочтешь, — сказал он. Достал из заднего кармана бумажник, открыл его и вытащил сложенный листок. — Думаю, большей суммы тебе не предложат. Хотя для нас это не предел.
Я поставил матрас на пол, прислонив к стопке писанных маслом картин, и развернул листок, а Гулливер сказал:
— Черт бы его побрал, Дарделя этого. В моей жизни это самая крупная сделка. — На секунду его отвисшая нижняя губа дрогнула вроде как от волнения.
Читая сумму, я заметил, что руки у меня дернулись, словно хотели тотчас порвать листок. Я понял, что он имел в виду, говоря, что большей суммы мне не предложат. Огромная цифра, точно кулак, ударила меня прямо в лицо.
— Прошли те времена, — сказал я. — Те времена, когда на искусстве срубали большие деньги. Так было несколько лет назад. Теперь ценится недвижимость за рубежом.
— Мне на это начхать, — отозвался Гулливер. — Мы в консорциуме решили: она — само совершенство. Так по телевизору говорили. А совершенство риску подвергать нельзя.
— Все подлинное — совершенство. Ничто не может быть иным, чем оно есть. — Еще мне удалось сказать: — Но твою бумажку я положу в ящик, к остальным предложениям.
А затем я попросил его уйти. Мне, мол, надо одеться. В любую минуту могут прийти клиенты.
В те дни я действительно продал несколько картин, писанных маслом, в золоченых рамах. Казалось, «Мадонна» заразила своими флюидами неподдельные, ручной работы пейзажи, и они словно бы стали еще подлиннее, еще правдивее, оттого что находились с нею рядом.
В дверях Гулливер сказал:
— Я видел, попадание было почти в яблочко. Судя по твоей физиономии. В конце концов ты поймешь, что выбора у тебя нет.
Тут я все-таки должен упомянуть, какой пейзаж видели вокруг те, кто приходил ко мне и к «Мадонне». Они же как-никак видели его. Когда они приходили утром, до полудня, озеро пряталось в тумане, поселок начинался там, где кончался туман. За последними домами — это трехэтажные доходные дома, построенные муниципальным жилищным фондом еще в шестидесятые годы, — тянулись поля. И простирались они далеко, до самого низкого горизонта, где начинался лес. Некоторые говорили про лес, что это горы. Но какие там горы, просто глинистая равнина сменялась мореной. Среди дня туман исчезал, и тогда было видно, по сути, одно только небо. Хотя иной раз над рекой оставалась полоска мглы, как бы тонкий, змеистый клуб дыма, который уплывал прочь, по-настоящему нигде не кончаясь. Кроме неба, можно было заметить дубы, ясени и липы во дворах. Когда эти люди, ну, те, что приезжали посмотреть на «Мадонну», отправлялись восвояси, им приходилось мили две ехать сквозь туман, чтобы выбраться на магистральное шоссе.
В один из первых дней кто-то спросил, как я обеспечиваю ее безопасность.
— Ночую возле нее, — ответил я. — И привязываю к запястью медную проволоку, закрепленную на раме.
Сказал и тотчас сообразил, как неубедительно и убого это звучит и как ребячлива моя затея. Вот и позвонил в страховую компанию, где с давних пор была застрахована наша багетная мастерская. Оборудование и склад, 50 000 крон.
Все оказалось не так просто, как я себе представлял. На случай кражи требовалась сигнализация. И нужно было точно указать стоимость «Мадонны». Я назвал сумму, обозначенную в Гулливеровом предложении, даже запнулся несколько раз — язык не поворачивался произносить такие цифры. Потом спросил, не поможет ли страховая компания с установкой сигнализации. И во что мне это обойдется.
В тот же день после обеда они прислали своего сотрудника. Он осмотрелся и сказал:
— Две тысячи за сигнализацию. И одиннадцать — за страховку.
— Таких денег у меня нет.
— Ты здесь самый состоятельный человек. С этакой-то картиной.
— Кроме «Мадонны», у меня ничего нет.
— Ликвидные средства, — сказал он, — не проблема. Могу тебя выручить. Случайно. С деньгами всегда одна только трудность: как их поместить.
— Спасибо, но я лучше попробую обойтись своими силами.
Перед тем как уйти, он сказал:
— А вот эти-то, остальные картины небось сотни тысяч стоят?
— Они вообще ничего не стоят, — ответил я. — Рамы и те дороже самих картин.
— За эту сколько возьмешь? — спросил он, показывая на рощицу с озерцом, где плавали четыре белоснежные птицы. — Тысяч восемь, скажем?
— Она стоит четыре сотни, — объяснил я. — Большие — те по шестьсот крон, маленькие — по четыреста. На больших, там по семь птиц. — И я потер ладонью лысину. Я всегда так делаю, когда растерян или, наоборот, знаю что-то совершенно точно.
— Нет, — сказал он, — ты стараешься мозги мне запудрить. Черт побери, связываться с тобой рискованно.
— А за восемь тысяч ты бы ее купил? — спросил я.
— Не раздумывая, — ответил он. — Сию же минуту.
Я взял кредит в Сберегательном банке. Попросил пятнадцать тысяч, но они всучили мне аж целых двадцать.
— Рады прийти тебе на помощь, — сказал заместитель директора. — Для того мы и существуем. Милости просим, мы всегда к твоим услугам, так и знай. И в твоем случае готовы предоставить намного большие суммы.
Торгни Линдгрен (р. 1938) — один из самых популярных писателей Швеции, произведения которого переведены на многие языки мира. Его роман «Вирсавия» написан по мотивам известного библейского сюжета. Это история Давида и Вирсавии, полная страсти, коварства, властолюбия, но прежде всего — подлинной, все искупающей любви.В Швеции роман был удостоен премии «Эссельте», во Франции — премии «Фемина» за лучший зарубежный роман. На русском языке издается впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Роман выстроен вокруг метафоры засушенной бабочки: наши воспоминания — как бабочки, пойманные и проткнутые булавкой. Йоэл Хаахтела пытается разобраться в сложном механизме человеческой памяти и извлечения воспоминаний на поверхность сознания. Это тем более важно, что, ухватившись за нить, соединяющую прошлое с настоящим, человек может уловить суть того, что с ним происходит.Герой книги, неожиданно получив наследство от совершенно незнакомого ему человека, некоего Генри Ружички, хочет выяснить, как он связан с завещателем.
«Текст» уже не в первый раз обращается к прозе Паскаля Брюкнера, одного из самых интересных писателей сегодняшней Франции. В издательстве выходили его романы «Божественное дитя» и «Похитители красоты». Последняя книга Брюкнера «Мой маленький муж» написана в жанре современной сказки. Ее герой, от природы невысокий мужчина, женившись, с ужасом обнаруживает, что после каждого рождения ребенка его рост уменьшается чуть ли не на треть. И начинаются приключения, которые помогают ему по-иному взглянуть на мир и понять, в чем заключаются истинные ценности человеческой жизни.
Роман «Пора уводить коней» норвежца Пера Петтерсона (р. 1952) стал литературной сенсацией. Автор был удостоен в 2007 г. самой престижной в мире награды для прозаиков — Международной премии IMРАС — и обошел таких именитых соперников, как Салман Рушди и лауреат Нобелевской премии 2003 г. Джон Кутзее. Особенно критики отмечают язык романа — П. Петтерсон считается одним из лучших норвежских стилистов.Военное время, движение Сопротивления, любовная драма — одна женщина и двое мужчин. История рассказана от лица современного человека, вспоминающего детство и своего отца — одного из этих двух мужчин.
Йозеф Цодерер — итальянский писатель, пишущий на немецком языке. Такое сочетание не вызывает удивления на его родине, в итальянской области Южный Тироль. Роман «Итальяшка» — самое известное произведение автора. Героиня романа Ольга, выросшая в тирольской немецкоязычной деревушке, в юности уехала в город и связала свою жизнь с итальянцем. Внезапная смерть отца возвращает ее в родные места. Три похоронных дня, проведенных в горной деревне, дают ей остро почувствовать, что в глазах бывших односельчан она — «итальяшка», пария, вечный изгой…