Я быстро раскусил его натуру и всегда таким образом отделывался от попрошайки.
А однажды он не выдержал и потянулся к трешке, но я вовремя ее спрятал:
— Она одна у меня и самому нужна позарез.
Нет, не дал я ему и на этот раз себя одурачить! А про себя решил: «За трешкой уже тянется, надо ставку повысить».
И вот как-то послали нас, несколько человек, в подшефный колхоз — на картошку, и Вася с нами. Недели две мы работали там. Под конец Рыбиков подошел ко мне, начал вертеть пуговку на куртке:
— Дай рубль взаймы… Веришь, на обратный билет не хватает…
Верю, почему не поверить? Не оставлять же человека в беде? Полез в карман, достаю:
— На — пять! — А про себя размышляю: «Пять рублей он, пожалуй, не забудет — сумма все же. А рубль не отдаст. Хотя он и пятерку может забыть, дам десятку».
— Возьми десять, — говорю. — Мало ли что в дороге может случиться?
— Не… Давай уж пятерку, десять много.
После долгих препирательств я все-таки заставил его взять десятку.
А когда приехали домой, он вскоре заболел, потом укатил в отпуск и о долге, конечно, забыл.
Месяц за месяцем — порядочно времени пролетело, мне и напоминать стало неловко. Уже и сам иногда думаю: «Брал он или не брал? Может, мне приснилось все это?»
Нет, наверное, все-таки брал, потому что с тех пор Рыбиков пока ни разу не попросил у меня взаймы. Отучил.
О, я знаю психологию этих прохиндеев, за версту чую, и одурачить им меня не удастся, не из таких.
Оказывается, великое это дело — быть психологом!
Как-то прихожу с работы, а жена уже дома, обед готовит. И вижу: затевает что-то вкусное. Хотел спросить, что случилось, но не успел, вскоре само все выяснилось.
— Пусть к нам на лето приедет Зая? — сказала она, вроде как спрашивая, а сама приготовилась к бою на тот случай, если я отвечу отрицательно.
Я ответил не сразу. И вот почему. Знал я этого Заю, это братишка жены, учится он в шестом классе, живет в Ленинграде. Гостей я люблю и всегда рад, когда у нас кто-то бывает, особенно если с ребятами. Весело мне тогда, хочется делать для них что-либо интересное. И приятно, когда видишь, что люди довольны. Но вот Зая… Если для него что и сделаешь, он или не заметит, или примет как должное… Но не в этом главное. Приедет-то он один, а мы с женой каждый день на работе, а за мальчишкой нужен присмотр. За любым нужен, а за Заей — особенный. «Трудно, — думаю, — ему будет у нас. Да и нам с ним…» Но возражать не стал, бесполезно: раз жена спросила, то тут дело давно уже решенное, и меня только ставит в известность. Пожалуй, Зая уже в пути…
— Пусть, — говорю, — только…
— Что «только»? Ты никогда моих родственников не любил…
— Я хотел сказать, что тебе будет тяжело.
— Ничего, справлюсь. Не все ли равно, что за одним ходить, что за двумя?
Под «одним» она подразумевала меня.
— Когда встречать его?
Жена оживилась и ласково сказала:
— Завтра в семь утра.
Ну так я и знал: Зая уже целый день в пути. Зря сказал я слово «только».
* * *
Утром в 6 часов мы с женой поехали на вокзал встречать Заю. Из вагона вышел высокий, немного сутулый паренек. «О, да он совсем взрослый! За ним никакого ухода и не нужно», — подумал я и снова пожалел, что сказал слово «только».
Зая был выше меня ростом, как говорят, под коленку ему плюнуть не достанешь. И гнулся, как молодой тростник.
Приехали домой, сели завтракать.
— А колбаса у нас вкуснее, — сказал Зая.
— Возможно…
— И масло в Ленинграде лучше, — продолжал он.
— Может быть, — не возражал я.
— Это у вас сливки? — указал Зая на бутылку. — У нас они белее.
— Значит — лучше, — поторопился я согласиться с дорогим гостем.
— Ваш Жуйск гораздо меньше Ленинграда, — заметил он.
— Что поделаешь?
— Как вы тут живете? Ни Эрмитажа нет…
— Да так вот и живем, принимаем гостей из больших городов. Ты был в Эрмитаже?
— Как же! А помнишь, когда вы к нам приезжали, ты водил меня туда? Я тогда еще совсем маленький был. Сейчас уже ничего не помню, что там показывали нам. Помню только, как мороженое ели в буфете.
— Да, вам хорошо, Эрмитаж есть… — позавидовал я гостю.
— Перестань! — оборвала наш интересный разговор жена. — Ребенок с дороги, а ты к нему с глупыми разговорами — про Эрмитаж.
* * *
На другой день жена встала пораньше, приготовила завтрак. Встал и я, спал только один Зая. Раскладушка его стояла посредине комнаты, ноги Заи свешивались на пол.
Мы ходили на цыпочках вокруг Заи, боясь разбудить.
— Пусть спит, он с дороги, — говорила жена.
К девяти нам нужно на работу, а Зая не просыпается. Решили не будить: ведь он с дороги. Оставили записку, ушли.
На следующий день Зая тоже не проснулся до девяти.
— Пусть поспит, — сказала жена, — он еще с дороги.
— Пусть.
На третий день Зая продолжал в том же духе. Жена взглянула на меня, сердито сказала:
— Ну пусть поспит. Жалко тебе? В конце концов, у ребенка каникулы.
— А я что? Пусть.
* * *
В час дня мы приходили домой на обед. Зая в это время обычно уже не спал, сидел на диване, читал книгу. Постель была не убрана.
— Олег, — сказал я ему как-то (у Заи было настоящее имя, и я звал его этим именем), — ты бы постель убирал…
— Мальчик приехал в гости и будет работой заниматься? — набросилась на меня жена. — Если тебе трудно, сама справлюсь.
