Похождения инвалида, фата и философа Додика Берлянчика - [11]

Друзья немедля созвонились с Беллой Васильевной и отправи­лись к ней домой. Белла Васильевна встретила их в чёрном шёлковом халате с белыми павлинами и лакированных туфлях-лодочках. У неё были густые рыжие волосы, медь которых пятнами покрывала её лицо в виде огромных колоний веснушек. На руках она держала пушистого кота.

— Чем обязана вашему визиту? — спросила она голосом, похо­жим на визг пилорамы, и уселась с котом в кресло.

Услышав её голос, Берлянчик сразу успокоился и незаметно подмигнул товарищу, который расцвёл в самодовольстве.

— Белла Васильевна, — сказал Берлянчик, усаживаясь на стул, хотя такого приглашения не поступало. — Есть небольшая халтура...

— Что значит — небольшая? — уточнила хозяйка, быстрым щипком отлавливая в кошачьей шерсти блоху.

— Реконструкция домика.

— Сколько этажей?

— Девять.

— Ого!

— Разбирать его не надо. Это уже сделано. Надо только за­вершить ремонт.

Белла Васильевна перестала ловить у кота блох и уселась по­удобней в кресле.

— Нет, нет! Ну что вы, мне уже это не под силу. При моём букете-то: панкреатит, гипертония, камень в жёлчном пузыре, сердце — да что там говорить!

— Беллочка, — вмешался Гаррик и тоже сел, и опять без при­глашения. — Там приличные условия. Вы же знаете, что иначе я бы вас не потревожил.

— Что значит — приличные? — спросила Белла Васильевна, снова возвращаясь к своему занятию — ловле блох.

— Пятьсот в месяц, — сказал Додик.

— Это в гривнах?

— В долларах.

Жгуче-веснушчатое лицо Беллы Васильевны с водянистыми глаз­ками, густо обведёнными чёрной тушью, приняло сонное выражение.

— Гипертония, — задумчиво сказала она, — с этим можно жить... Ладно, бог с ней! Я пью энап, он мне помогает. Но панкреатит... Берлянчик быстро понял, что надо набавлять.

— Шестьсот.

— Хотя, впрочем… С этим тоже можно продержаться: строгая диета, гистак — уколы, контрикал... Но вот сердце — оно может под­качать...

— Семьсот пятьдесят, — сказал Берлянчик, полагая, что выку­пает все болезни сразу. — Белла Васильевна, такие деньги полностью обновляют организм. Я знаю это по себе.

На лице веснушчатого прораба появилось выражение торговки:

— А камень в жёлчном пузыре?

— Ладно, тысяча! — согласился Додик, принимая камень в жёлч­ном пузыре по цене хорошего бриллианта. Белла Васильевна вздохнула:

— Ну что ты будешь с вами делать, надо выручать. Рассказы­вай, в каком всё это состоянии?

На следующий день, когда Берлянчик подъехал к общежитию, он увидал целую армию рабочих во главе с пенсионеркой. Она развела людей по этажам, объяснила им задачу и работа закипела. Берлян­чик и представить себе не мог, что это рыжее, пожилое существо с набором дорогостоящих болезней сумеет привести в движение огром­ное строительство. Она носилась по этажам в своих расписных туфлях-лодочках, отдавая приказания, и рабочие беспрекословно слуша­ли её, то ли страшась пронзительно визжащего голоса, то ли ущем­ления в зарплате, а, скорее всего, и того и другого.

Между тем Берлянчик контролировал поставки стройматериалов на объект. При этом он неожиданно столкнулся с необъяснимой нена­вистью и саботажем заводской административной челяди. Очевидно, вид этого франтоватого подрядчика, который путал ригель с пиляст­рами, но зато являлся на планёрки к директору в модном английском костюме, лаковых штиблетах, с эффектной секретаршей и с апломбом разносил каждого, кто был виновником простоя, возмущали их чинов­ничьи души.

Ему под всякими предлогами не давали транспорт, задерживали отгрузку материалов или требовали, чтобы он заполнял документы на украинском языке, на что Берлянчик возражал:

— Панове, — говорил он. — В истории был печальный прецедент. Пока Россия говорила по-французски, это была великая держава, а как только перешла исключительно на русский, сразу развалилась. Учтите это!

Однако самому директору Берлянчик импонировал, и он всячес­ки давал это понять.

К маю, как и обещал Берлянчик, общежитие сдали в эксплуата­цию, и оно наполнилось звонким щебетом китайских рабочих. После этого директор вызвал Берлянчика к себе и сказал:

— Я вижу, приятель, что вы прекрасный специалист по части того, о чём не имеете ни малейшего понятия. Может быть, вы возьметесь за реализацию продукции завода?

— Охотно. Я как раз не знал, чем себя занять.

Это был звёздный час Берлянчика. Он мигом усадил трёх сотрудниц за телефоны, и они стали обзванивать предприятия страны, предлагая им продукцию завода и собирая информацию об их собственных проблемах.

Спустя полгода этих усилий, в орбите интересов «Бума» оказалось около двухсот предприятий. Используя возможности базового завода и хитроумные комбинации Берлянчика, «Бум» находил для партнёров все виды дефицитного сырья, которые не могли обеспечить их собственные службы. Теперь деньги потекли рекой. К концу года «Бум» достиг миллионных оборотов. В эти дни Берлянчик упивался жизнью буржуа. Он построил ресторан, магазин, купил в центре здание для офиса и отремонтировал его, создал ещё четыре отдела, доведя численность маркетинга до шестидесяти человек, обзавёлся парком любовниц и нанял семейного врача.

Сотрудникам дарилось всё, что приходило в виде грузов: шкафы, сервизы, машины, холодильники и целые квартиры. На это Берлянчик денег не жалел.